никогда не видалъ моря. И весь складъ жизни этого нерусскаго города, который былъ такъ чуждъ бюрократической нивеллировкѣ, представлялъ много простора для личности. Здѣсь блистали красотою прекрасныя женщины, о которыхъ ходили цѣлыя легенды; Здѣсь еще такъ недавно бралъ уроки чистаго атеизма Пушкинъ, здѣсь онъ влюблялся, волновался, наполнялъ своимъ остроуміемъ гостиныя этихъ полуитальянцевъ, полугрековъ, которые давали тонъ одесской жизни. И общество, привыкшее сорить деньгами, свободное отъ предразсудковъ, было до такой степени непохоже на чинную литовскую шляхту, на захолустныя традиціи Вильны. Мицкевичъ еще никогда не видалъ такого общества, гдѣ случайный выскочка, разбогатѣвшій сомнительными способами, братался съ родовитымъ аристократомъ, гдѣ женщины капризно и торопливо дарили свою любовь новому интересному пришельцу, чтобы завтра забыть о немъ. Въ такую атмосферу попалъ польскій поэтъ, слава котораго уже опередила его. А въ Одессѣ была довольно многочисленная и богатая польская колонія, въ которой выдѣлялась свое красотой, граціей, умственнымъ изяществомъ молодая Собанская, урожденная графиня Ржевуская. Пріѣздъ въ Одессу новаго лица, изгнанника съ сѣвера, поэта, не могъ остаться незамѣченнымъ. Мицкевича быстро втянули въ кругъ польскихъ знакомыхъ; его оригинальная красота пророка должна была особенно манить испорченныхъ женщинъ, соблазняя ихъ своей неразгаданностью, суровостью, недоступностью. «Черный охотникъ» первой части «Дѣдовъ» уже ждалъ со своими силками, чтобы уловить человѣка, который слишкомъ высоко леталъ.
Повидимому, эти силки не сразу уловили поэта. Какъ разсказываеть Аеръ со словъ престарѣлой Собанской (1898 ), Мицкевичъ сначала сторонился отъ этого общества, чувствовалъ себя въ немъ чужимъ, и оно, со своей стороны, не находило его достаточно свѣтскимъ. «II est original, mais tout de même, bon enfant»: такъ судили одесскія красавицы. Связи съ польскимъ обществомъ были завязаны черезъ посредство гостепріимнаго дома Залѣскихъ, съ хозяйкой котораго, серьезной и нравственной женщиной, Мицкевичъ очень сошелся. Повидимому, домъ Залѣскихъ составлялъ центръ польской колоніи въ Одессѣ, и отсюда легко было попасть повсюду. А Мицкевича старались залучить въ свою гостиную уже потому, что его даръ импро
