Страница:Адам Мицкевич.pdf/700

что Зося относится къ числу отрицательныхъ типовъ «Пана Тадеуша», по моему мнѣнію, нельзя. Изъ этой дѣвушки, которая правильно чувствуетъ и умѣетъ инстинктомъ понять добро, должна была выйти стойкая и прекрасная женщина. На своемъ примѣрѣ Мицкевичъ могъ убѣдиться, что польская дѣвушка не сильна волей и твердостью. Его Тадеушъ оказался счастливѣе самого автора, и его сердце выбрало человѣка, который сумѣлъ его поднять и сохранить ему вѣрность. Въ 12 - й пѣснѣ Зося уже сознательная личность, быстро развившаяся изъ ребенка, какимъ она была въ началѣ поэмы. Въ 13 -й пѣснѣ это была бы уже женщина, способная на такое же рыцарское пониманіе долга, какое неожиданно оказалось у простодушнаго и наивнаго Тадеуша, еще вчера увлекавшагося охотой. Сферой дѣятельности Зоси осталась бы деревня; городъ ея не привлекаетъ, а модные наряды настолько ей противны, что вопреки настоянію Телимены она надѣваетъ въ день обрученія съ Тадеушемъ не модное платье, а простой деревенскій нарядъ. И на такое новшество, какъ отдать крестьянамъ земли, на которыхъ они сидятъ, Зося соглашается безпрекословно. Этотъ разговоръ стоитъ привести. Онъ показываетъ, чѣмъ былъ дорогъ Тадеушъ сердцу Мицкевича, что хотѣлъ поэтъ сказать въ этой поэмѣ, чтобы утѣшить и обнадежить свѣтлымъ будущимъ свой разбитый народъ. «Тадеушъ что- то важное (copilnego) говоритъ шопотомъ своей будущей женѣ. «Софія! Я долженъ посовѣтоваться съ тобой по очень важному дѣлу; дядю я ужъ спрашивалъ, онъ ничего не имѣетъ противъ. Ты знаешь, что значительная часть деревень, которыми я долженъ владѣть, по закону должна была бы достаться тебѣ. Эти крестьяне не мои, а твои крѣпостные (poddani), и я не рѣшился бы устроить ихъ судьбу безъ согласія ихъ госпожи. Теперь, когда у насъ уже есть дорогая Родина (вѣра въ Наполеона, который долженъ былъ соединить Польшу съ Литвой и возстановить Рѣчь Посполитую), неужели отъ этой счастливой перемѣны крестьяне пріобрѣтутъ лишь то, что получать новаго господина? Правда, что до сихъ поръ ими владѣли милостиво, но послѣ моей смерти, Богъ вѣсть, кому они достанутся. Я солдатъ, а смертны мы оба; я человѣкъ, и самъ боюсь своихъ капризовъ. Будетъ безопаснѣе, если я откажусь отъ власти и предоставлю участь крестьянъ защитѣ закона. Сами свободные, сдѣлаемъ свободными и крестьянъ, отдадимъ имъ въ наслѣдственное владѣніе землю, на которой они родились, которую они