Умеръ одинъ изъ ихъ состоятельныхъ родственниковъ. Жилъ онъ въ степи, къ сѣверо-востоку отъ рыбачьей слободки. Родители взяли Юргена съ собою. Миновавъ дюны, степь и болото, дорога пошла по зеленому лугу, гдѣ прорѣзываетъ себѣ путь рѣка Скэрумъ, изобилующая угрями. Въ ней-то и жила угриная матка со своими дочками, которыхъ злые люди убили, ободрали и разрѣзали на куски. Но часто люди поступали не лучше и съ себѣ подобными. Вотъ и рыцарь Бугге, о которомъ говорится въ старинной пѣснѣ, былъ убитъ злыми людьми, да и самъ онъ, какъ ни былъ добръ, собирался убить строителя, что воздвигнулъ ему толстостѣнный замокъ съ башнями. Замокъ этотъ стоялъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ пріостановился теперь Юргенъ со своими родителями, при впаденіи рѣки Скэрумъ въ Ниссумфіордъ. Валы еще виднѣлись и на нихъ остатки кирпичныхъ стѣнъ. Рыцарь Бугге, посылая своего слугу въ погоню за ушедшимъ строителемъ, сказалъ: „Догони его и скажи: „Мастеръ, башня падаетъ!“ Если онъ обернется, сруби ему голову и возьми деньги, что онъ получилъ отъ меня, а если не обернется, оставь его идти съ миромъ“.
Слуга догналъ строителя и сказалъ, что было велѣно, но тотъ, не оборачиваясь, отвѣтилъ: „Башня еще не падаетъ, но нѣкогда придетъ съ запада человѣкъ въ синемъ плащѣ и заставитъ ее упасть“. Такъ оно и случилось сто лѣтъ спустя: море затопило страну, и башня упала, но владѣлецъ замка Предбьёрнъ Гюльденстьерне выстроилъ себѣ новую, еще выше прежней; она стоитъ и по сейчасъ въ Сѣверномъ Восборгѣ.
Мимо послѣдняго имъ тоже пришлось проходить. Всѣ эти мѣста давно были знакомы Юргену по разсказамъ, услаждавшимъ для него долгіе зимніе вечера, и вотъ, теперь онъ самъ увидѣлъ и дворъ, окруженный двойными рвами, деревьями и кустами, и валъ, поросшій папоротникомъ. Но лучше всего были здѣсь высокія липы, достававшія вершинами до крыши и наполнявшія воздухъ сладкимъ ароматомъ. Въ сѣверо-западномъ углу сада росъ большой кустъ, осыпанный цвѣтами, что снѣгомъ. Это была бузина, первая цвѣтущая бузина, которую видѣлъ Юргенъ. И она, да цвѣтущія липы запечатлѣлись въ его памяти на всю жизнь; ребенокъ „запасся на старость“ воспоминаніями о красотѣ и ароматѣ родины.
Остальную часть пути совершили гораздо скорѣе и удоб-
Умер один из их состоятельных родственников. Жил он в степи, к северо-востоку от рыбачьей слободки. Родители взяли Юргена с собою. Миновав дюны, степь и болото, дорога пошла по зелёному лугу, где прорезывает себе путь река Скэрум, изобилующая угрями. В ней-то и жила угриная матка со своими дочками, которых злые люди убили, ободрали и разрезали на куски. Но часто люди поступали не лучше и с себе подобными. Вот и рыцарь Бугге, о котором говорится в старинной песне, был убит злыми людьми, да и сам он, как ни был добр, собирался убить строителя, что воздвигнул ему толстостенный замок с башнями. Замок этот стоял на том самом месте, где приостановился теперь Юрген со своими родителями, при впадении реки Скэрум в Ниссумфиорд. Валы ещё виднелись и на них остатки кирпичных стен. Рыцарь Бугге, посылая своего слугу в погоню за ушедшим строителем, сказал: «Догони его и скажи: «Мастер, башня падает!» Если он обернётся, сруби ему голову и возьми деньги, что он получил от меня, а если не обернётся, оставь его идти с миром».
Слуга догнал строителя и сказал, что было велено, но тот, не оборачиваясь, ответил: «Башня ещё не падает, но некогда придёт с запада человек в синем плаще и заставит её упасть». Так оно и случилось сто лет спустя: море затопило страну, и башня упала, но владелец замка Предбьёрн Гюльденстьерне выстроил себе новую, ещё выше прежней; она стоит и посейчас в Северном Восборге.
Мимо последнего им тоже пришлось проходить. Все эти места давно были знакомы Юргену по рассказам, услаждавшим для него долгие зимние вечера, и вот, теперь он сам увидел и двор, окружённый двойными рвами, деревьями и кустами, и вал, поросший папоротником. Но лучше всего были здесь высокие липы, достававшие вершинами до крыши и наполнявшие воздух сладким ароматом. В северо-западном углу сада рос большой куст, осыпанный цветами, что снегом. Это была бузина, первая цветущая бузина, которую видел Юрген. И она, да цветущие липы запечатлелись в его памяти на всю жизнь; ребёнок «запасся на старость» воспоминаниями о красоте и аромате родины.
Остальную часть пути совершили гораздо скорее и удоб-
