У него завелись постояльцы, которые стали пожирать его, постояльцы, впрочемъ, очень почтенные, носившіе зеленый мундиръ.
Я имѣлъ разговоръ съ однимъ изъ нихъ; ему было всего три дня отъ роду, а онъ уже имѣлъ правнуковъ. И знаете, что онъ сказалъ мнѣ? Онъ говорилъ о самомъ себѣ и о прочихъ постояльцахъ и говорилъ одну правду.
„Мы замѣчательнѣйшее войско въ свѣтѣ. Въ теплое время года мы производимъ живыхъ малютокъ; погода въ это время хороша, и они сейчасъ же сватаются и играютъ свадьбы. Въ холодное же время года мы кладемъ яички,—малюткамъ тепло въ нихъ. Мудрѣйшія созданія, муравьи—мы питаемъ къ нимъ глубочайшее уваженіе—изучаютъ насъ, цѣнятъ насъ. Они не пожираютъ насъ тотчасъ же, а берутъ наши яички, уносятъ ихъ въ свою семейную кучу, въ самый нижній этажъ, и укладываютъ тамъ очень толково по нумерамъ, рядышкомъ, слоями, такъ, чтобы каждый день имѣть новорожденнаго малютку. Потомъ муравьи ставятъ насъ въ хлѣвъ и щекочатъ, т.-е. доятъ. Послѣ того мы ужъ умираемъ. То-то хорошо! Муравьи называютъ насъ прелестнѣйшимъ именемъ, „сладкими дойными коровками“! Всѣ животныя, одаренныя муравьинымъ разумомъ, зовутъ насъ такъ, всѣ, кромѣ людей! И это такая обида для насъ. Просто впору лишиться всей своей сладости! Не можете-ли вы написать что-нибудь противъ этого, не можете-ли какъ-нибудь усовѣстить этихъ людей! Они смотрятъ на насъ такъ глупо, злятся, что мы поѣдаемъ листья розана, а сами пожираютъ на землѣ все живое, все, что только растетъ и зеленѣетъ! Они даютъ намъ самое презрѣнное, самое отвратительнѣйшее имя! Я не произнесу его! У! Какъ подумаю только, у меня внутри все переворачивается! Я не могу выговорить его, по крайней мѣрѣ—въ мундирѣ, а я всегда въ мундирѣ.
Я родился на листкѣ розана; я и весь нашъ полкъ живемъ имъ, но онъ въ свою очередь оживаетъ въ насъ, а мы, вѣдь, принадлежимъ къ высшему разряду твореній. Люди насъ не терпятъ, приходятъ и смываютъ насъ мыльною водою. Прескверный напитокъ! Право, мнѣ все кажется—гдѣ-то пахнетъ имъ?! И каково перенести такое мытье, если природа твоя совсѣмъ не терпитъ мытья!
Человѣкъ! Ты смотришь на меня такими сердитыми мыльными глазами, но вспомни наше мѣсто въ природѣ, наше искусное устройство: мы кладемъ яйца и производимъ живыхъ
У него завелись постояльцы, которые стали пожирать его, постояльцы, впрочем, очень почтенные, носившие зелёный мундир.
Я имел разговор с одним из них; ему было всего три дня от роду, а он уже имел правнуков. И знаете, что он сказал мне? Он говорил о самом себе и о прочих постояльцах и говорил одну правду.
«Мы замечательнейшее войско в свете. В тёплое время года мы производим живых малюток; погода в это время хороша, и они сейчас же сватаются и играют свадьбы. В холодное же время года мы кладём яички, — малюткам тепло в них. Мудрейшие создания, муравьи — мы питаем к ним глубочайшее уважение — изучают нас, ценят нас. Они не пожирают нас тотчас же, а берут наши яички, уносят их в свою семейную кучу, в самый нижний этаж, и укладывают там очень толково по номерам, рядышком, слоями, так, чтобы каждый день иметь новорожденного малютку. Потом муравьи ставят нас в хлев и щекочут, т. е. доят. После того мы уж умираем. То-то хорошо! Муравьи называют нас прелестнейшим именем, «сладкими дойными коровками»! Все животные, одарённые муравьиным разумом, зовут нас так, все, кроме людей! И это такая обида для нас. Просто впору лишиться всей своей сладости! Не можете ли вы написать что-нибудь против этого, не можете ли как-нибудь усовестить этих людей! Они смотрят на нас так глупо, злятся, что мы поедаем листья розана, а сами пожирают на земле всё живое, всё, что только растёт и зеленеет! Они дают нам самое презренное, самое отвратительнейшее имя! Я не произнесу его! У! Как подумаю только, у меня внутри всё переворачивается! Я не могу выговорить его, по крайней мере — в мундире, а я всегда в мундире.
Я родился на листке розана; я и весь наш полк живём им, но он в свою очередь оживает в нас, а мы, ведь, принадлежим к высшему разряду творений. Люди нас не терпят, приходят и смывают нас мыльною водою. Прескверный напиток! Право, мне всё кажется — где-то пахнет им?! И каково перенести такое мытьё, если природа твоя совсем не терпит мытья!
Человек! Ты смотришь на меня такими сердитыми мыльными глазами, но вспомни наше место в природе, наше искусное устройство: мы кладём яйца и производим живых
