— Ну этого-то я и раньше видала!—заявила мечъ-рыба.—Не ему надѣлать такого переполоха въ морѣ и перепугать большихъ рыбъ!
И всѣ разсказали угрю о новомъ угрѣ и спросили, не отправится-ли и онъ вмѣстѣ съ ними на развѣдки.
— Коли тотъ угорь длиннѣе меня, такъ надо ему шею свернуть!—сказалъ угорь.
— Да, да!—подхватили другіе.—Насъ довольно, чтобы не спустить ему!
И они двинулись впередъ.
Но вотъ что-то загородило имъ дорогу, что-то чудовищное, превосходящее своею величиною всѣхъ ихъ вмѣстѣ! Чудовище походило на плавучій островъ, который не могъ удержаться на поверхности.
Это былъ старый-престарый китъ. Голова его вся поросла водяными растеніями, а черная спина была усажена разными гадами и такой массою устрицъ и ракушекъ, что казалась вся въ бѣлыхъ пятнахъ.
— Пойдемъ съ нами, старина!—сказали они ему.—Тутъ появилась новая рыба, которая не можетъ быть терпима!
— Нѣтъ, я лучше останусь на мѣстѣ!—сказалъ старый китъ.—Оставьте меня въ покоѣ! О-хо-хо! Я совсѣмъ разболѣлся! Только и облегченія, что всплыть на поверхность, да выставить изъ воды спину! Тогда прилетаютъ добрыя, большія морскія птицы и ковыряютъ мнѣ спину. Славно! Если только онѣ не запускаютъ клювовъ слишкомъ глубоко въ жиръ, а это часто бываетъ. Вотъ глядите! Я такъ и таскаю на спинѣ цѣлый птичій остовъ! Птица запустила когти слишкомъ глубоко и не могла высвободиться, когда я нырнулъ вглубь. Теперь рыбки пообчистили ее. Полюбуйтесь-ка на нее да и на меня! Охъ, я совсѣмъ расхворался!
— Ну, это одно воображеніе!—сказалъ молодой китъ.—Я никогда не хвораю! Ни одна рыба не хвораетъ!
— Извините!—сказалъ старый китъ.—У угря болитъ кожа, у карповъ бываетъ оспа, и у всѣхъ у насъ глисты!
— Чепуха!—сказала акула.
Ей не хотѣлось больше слушать, да и остальнымъ тоже,—у нихъ было другое дѣло.
Наконецъ, они добрались до мѣста, гдѣ лежалъ телеграфный кабель. Онъ тянулся черезъ весь океанъ отъ Европы до
— Ну этого-то я и раньше видала! — заявила меч-рыба. — Не ему наделать такого переполоха в море и перепугать больших рыб!
И все рассказали угрю о новом угре и спросили, не отправится ли и он вместе с ними на разведки.
— Коли тот угорь длиннее меня, так надо ему шею свернуть! — сказал угорь.
— Да, да! — подхватили другие. — Нас довольно, чтобы не спустить ему!
И они двинулись вперёд.
Но вот что-то загородило им дорогу, что-то чудовищное, превосходящее своею величиною всех их вместе! Чудовище походило на плавучий остров, который не мог удержаться на поверхности.
Это был старый-престарый кит. Голова его вся поросла водяными растениями, а чёрная спина была усажена разными гадами и такой массою устриц и ракушек, что казалась вся в белых пятнах.
— Пойдём с нами, старина! — сказали они ему. — Тут появилась новая рыба, которая не может быть терпима!
— Нет, я лучше останусь на месте! — сказал старый кит. — Оставьте меня в покое! О-хо-хо! Я совсем разболелся! Только и облегчения, что всплыть на поверхность, да выставить из воды спину! Тогда прилетают добрые, большие морские птицы и ковыряют мне спину. Славно! Если только они не запускают клювов слишком глубоко в жир, а это часто бывает. Вот глядите! Я так и таскаю на спине целый птичий остов! Птица запустила когти слишком глубоко и не могла высвободиться, когда я нырнул вглубь. Теперь рыбки пообчистили её. Полюбуйтесь-ка на неё да и на меня! Ох, я совсем расхворался!
— Ну, это одно воображение! — сказал молодой кит. — Я никогда не хвораю! Ни одна рыба не хворает!
— Извините! — сказал старый кит. — У угря болит кожа, у карпов бывает оспа, и у всех у нас глисты!
— Чепуха! — сказала акула.
Ей не хотелось больше слушать, да и остальным тоже, — у них было другое дело.
Наконец, они добрались до места, где лежал телеграфный кабель. Он тянулся через весь океан от Европы до
