закрытой миски—конецъ вашему сладкому житью!“—„Что бы такое было въ этой мискѣ?“ спросила жена. „Это насъ не касается!“ отвѣтилъ мужъ. „Да я и не любопытствую!“ продолжала жена:—„Мнѣ только хотѣлось бы знать, почему намъ нельзя приподнять крышку? Ужъ, навѣрно, тамъ что-нибудь отмѣнно вкусное!“ „Только бы не какая-нибудь хитрая механика!“ сказалъ мужъ. „Вдругъ какъ выстрѣлитъ, да всполошитъ весь домъ!“ „Ой-ой!“ сказала жена и не посмѣла дотронуться до миски. Но ночью ей приснилось, что крышка приподнялась сама собой, и изъ миски запахло чудеснѣйшимъ пуншемъ, какой подаютъ только на свадьбахъ да на похоронахъ. Еще въ мискѣ лежала серебряная монетка съ надписью: „Напьетесь этого пунша и сдѣлаетесь такими богачами, что всѣ остальные люди будутъ передъ вами нищими!“ Тутъ она проснулась и разсказала мужу свой сонъ. „Ты слишкомъ много думаешь объ этомъ!“ сказалъ онъ. „А что, если чуть-чуть приподнять крышку?“ сказала жена. „Только чуть-чуть, смотри!“ сказалъ мужъ. Жена приподняла крышку—чуть-чуть… Изъ миски выскочили два юркихъ мышонка и шмыгнули въ щелочку. „Спокойной ночи!“ сказалъ король. „Можете теперь отправляться во-свояси! Да не браните больше Адама и Еву,—вы сами такіе же любопытные и неблагодарные!“
— Какъ эта исторія могла попасть въ книгу?—спросилъ Оле.—Вѣдь, она точно на насъ написана! Да, тутъ есть надъ чѣмъ призадуматься!
На другой день они опять пошли на работу, и за день-то ихъ и солнцемъ пожгло и дождикомъ до костей промочило. Опять накипѣло у нихъ на душѣ, опять принялись они пережевывать невеселыя думы и чувства. Отужинали они засвѣтло, и Оле сказалъ Гансу:
— Ну-ка, прочти намъ опять ту исторію о дровосѣкѣ!
— Да тутъ много другихъ хорошихъ!—сказалъ Гансъ.—Вы ихъ еще не знаете!
— И не надо!—отвѣтилъ отецъ.—Я хочу слышать ту, которую знаю!
И мужъ съ женою опять прослушали ту же сказку. И не разъ еще возвращались они къ ней по вечерамъ.
— Не все-то она мнѣ, однако, распутываетъ!—сказалъ разъ Оле.—Поди-жъ ты вотъ, и съ людьми бываетъ, что съ молокомъ, когда оно скисается: выходитъ и дорогой сыръ и жид-
закрытой миски — конец вашему сладкому житью!» — «Что бы такое было в этой миске?» спросила жена. «Это нас не касается!» ответил муж. «Да я и не любопытствую!» продолжала жена: — «Мне только хотелось бы знать, почему нам нельзя приподнять крышку? Уж, наверно, там что-нибудь отменно вкусное!» «Только бы не какая-нибудь хитрая механика!» сказал муж. «Вдруг как выстрелит, да всполошит весь дом!» «Ой-ой!» сказала жена и не посмела дотронуться до миски. Но ночью ей приснилось, что крышка приподнялась сама собой, и из миски запахло чудеснейшим пуншем, какой подают только на свадьбах да на похоронах. Ещё в миске лежала серебряная монетка с надписью: «Напьётесь этого пунша и сделаетесь такими богачами, что все остальные люди будут перед вами нищими!» Тут она проснулась и рассказала мужу свой сон. «Ты слишком много думаешь об этом!» сказал он. «А что, если чуть-чуть приподнять крышку?» сказала жена. «Только чуть-чуть, смотри!» сказал муж. Жена приподняла крышку — чуть-чуть… Из миски выскочили два юрких мышонка и шмыгнули в щёлочку. «Спокойной ночи!» сказал король. «Можете теперь отправляться восвояси! Да не браните больше Адама и Еву, — вы сами такие же любопытные и неблагодарные!»
— Как эта история могла попасть в книгу? — спросил Оле. — Ведь, она точно на нас написана! Да, тут есть над чем призадуматься!
На другой день они опять пошли на работу, и за день-то их и солнцем пожгло и дождиком до костей промочило. Опять накипело у них на душе, опять принялись они пережёвывать невесёлые думы и чувства. Отужинали они засветло, и Оле сказал Гансу:
— Ну-ка, прочти нам опять ту историю о дровосеке!
— Да тут много других хороших! — сказал Ганс. — Вы их ещё не знаете!
— И не надо! — ответил отец. — Я хочу слышать ту, которую знаю!
И муж с женою опять прослушали ту же сказку. И не раз ещё возвращались они к ней по вечерам.
— Не всё-то она мне, однако, распутывает! — сказал раз Оле. — Поди ж ты вот, и с людьми бывает, что с молоком, когда оно скисается: выходит и дорогой сыр и жид-
