Лѣтомъ онъ спалъ, а зимою долженъ былъ приносить пользу—согрѣвать комнату и варить обѣдъ.
У Петьки былъ крестный, который навѣщалъ ихъ зимой каждое воскресенье. Дѣла его шли все подъ гору,—говорили о немъ мать и бабушка. Сначала онъ служилъ въ кучерахъ, но началъ выпивать и засыпать на своемъ посту, а этого не полагается ни часовому ни кучеру. Потомъ онъ сдѣлался извозчикомъ, возилъ въ каретѣ или на дрожкахъ даже самыхъ шикарныхъ господъ, но въ концѣ-концовъ сталъ мусорщикомъ и разъѣзжалъ отъ воротъ къ воротамъ, помахивая своею трещоткой: «Тр-тр-тр!» Изъ домовъ выходили женщины и дѣвушки съ мусорными боченками и вываливали мусоръ къ нему въ телѣгу. То-то было трескотни, шума, сора и всякой дряни!
Разъ Петька сошелъ внизъ во дворъ; мать его ушла куда-то по дѣлу. Онъ остановился въ воротахъ и увидалъ на улицѣ крестнаго. «Хочешь прокатиться?» спросилъ тотъ. Петька, конечно, хотѣлъ, но только до угла. Глаза его такъ и сіяли: онъ сидѣлъ на козлахъ, и крестный далъ ему въ руки кнутъ! Петька проѣхался на настоящихъ, живыхъ лошадяхъ, проѣхался до самаго угла! Тамъ его встрѣтила мать; ее эта встрѣча какъ будто озадачила: не очень-то, вѣдь, пріятно увидѣть своего сынка на козлахъ мусорной телѣги! Петькѣ сейчасъ же пришлось слѣзть; мать не преминула поблагодарить крестнаго, но, придя домой, строго запретила Петькѣ подобныя поѣздки.
Но вотъ случилось ему опять выйти за ворота. На этотъ разъ на улицѣ не было крестнаго, который бы соблазнилъ его прокатиться, но были другіе соблазны. Трое уличныхъ мальчишекъ копались въ проточной канавкѣ, отыскивая себѣ поживу. Частенько имъ попадалась подъ руку пуговица или мѣдный грошъ, но частенько случалось и порѣзать руки объ осколки стеколъ или наколоться на булавку, какъ, напримѣръ, сейчасъ. Ну, какъ отстать отъ другихъ? Петька присоединился къ мальчишкамъ и только что сунулся въ канаву, нашелъ серебряную монетку. На другой день онъ опять принялся копаться вмѣстѣ съ мальчишками, но тѣ-то только перепачкали себѣ руки, а онъ нашелъ золотое кольцо! Когда онъ, сіяя отъ радости, показалъ имъ свою находку, они принялись швырять въ него грязью, прозвали его «Петькой-Счастливцемъ» и запретили ему впредь рыться въ ихъ компаніи.
За дворомъ дома коммерсанта находилось порожнее мѣсто. Почва была сырая, и, чтобы осушить ее и сдѣлать годною для постройки, хозяева разрѣшили свозить туда сухой мусоръ. Тамъ его и лежали цѣлыя кучи. Крестный часто ѣздилъ сюда, но Петька уже не смѣлъ кататься съ нимъ. Уличные мальчишки рылись въ мусорѣ, раскапывая кучи кто щепкою, кто прямо голою рукой,—иной разъ попадалось и что-нибудь путное! Петьку
Летом он спал, а зимою должен был приносить пользу — согревать комнату и варить обед.
У Петьки был крёстный, который навещал их зимой каждое воскресенье. Дела его шли всё под гору, — говорили о нём мать и бабушка. Сначала он служил в кучерах, но начал выпивать и засыпать на своём посту, а этого не полагается ни часовому ни кучеру. Потом он сделался извозчиком, возил в карете или на дрожках даже самых шикарных господ, но в конце концов стал мусорщиком и разъезжал от ворот к воротам, помахивая своею трещоткой: «Тр-тр-тр!» Из домов выходили женщины и девушки с мусорными бочонками и вываливали мусор к нему в телегу. То-то было трескотни, шума, сора и всякой дряни!
Раз Петька сошёл вниз во двор; мать его ушла куда-то по делу. Он остановился в воротах и увидал на улице крёстного. «Хочешь прокатиться?» — спросил тот. Петька, конечно, хотел, но только до угла. Глаза его так и сияли: он сидел на козлах, и крёстный дал ему в руки кнут! Петька проехался на настоящих, живых лошадях, проехался до самого угла! Там его встретила мать; её эта встреча как будто озадачила: не очень-то, ведь, приятно увидеть своего сынка на козлах мусорной телеги! Петьке сейчас же пришлось слезть; мать не преминула поблагодарить крёстного, но, придя домой, строго запретила Петьке подобные поездки.
Но вот случилось ему опять выйти за ворота. На этот раз на улице не было крёстного, который бы соблазнил его прокатиться, но были другие соблазны. Трое уличных мальчишек копались в проточной канавке, отыскивая себе поживу. Частенько им попадалась под руку пуговица или медный грош, но частенько случалось и порезать руки об осколки стёкол или наколоться на булавку, как, например, сейчас. Ну, как отстать от других? Петька присоединился к мальчишкам и только что сунулся в канаву, нашёл серебряную монетку. На другой день он опять принялся копаться вместе с мальчишками, но те-то только перепачкали себе руки, а он нашёл золотое кольцо! Когда он, сияя от радости, показал им свою находку, они принялись швырять в него грязью, прозвали его «Петькой-Счастливцем» и запретили ему впредь рыться в их компании.
За двором дома коммерсанта находилось порожнее место. Почва была сырая, и, чтобы осушить её и сделать годною для постройки, хозяева разрешили свозить туда сухой мусор. Там его и лежали целые кучи. Крёстный часто ездил сюда, но Петька уже не смел кататься с ним. Уличные мальчишки рылись в мусоре, раскапывая кучи кто щепкою, кто прямо голою рукой, — иной раз попадалось и что-нибудь путное! Петьку
