Домовой. Дороже жемчуговъ и злата!
Элимаръ. Дороже! Какія-же обрѣту я еще сокровища! И все это не сонъ, не мечта?!
Домовой. Дѣйствительность!
Элимаръ. Вчера я былъ нищій, сегодня я крезъ!.. Но что это за седьмая статуя, дороже жемчуга и золота? И гдѣ искать ее?
Домовой. Это вѣдаетъ лишь самъ владыка духовъ!
Элимаръ. Душу мою охватываетъ какое-то смутное желаніе! Я хочу найти эту статую! А какъ хороши и эти! Одна мраморная, другая золотая!..
Домовой. А эта, гляди, изъ цѣльнаго алмаза!
Элимаръ. Но седьмая, которой не достаетъ здѣсь, еще лучше, еще драгоцѣннѣе! «Дороже жемчуго́въ и злата»! Ахъ, зачѣмъ я не могу сейчасъ повергнуться передъ трономъ повелителя духовъ! Меня снѣдаетъ не жажда золота, не алчность скряги, нѣтъ, болѣе высокое чувство, стремленіе къ чему-то высшему, лучшему! И неужели мнѣ не поможетъ какой-нибудь добрый геній?
Домовой. Я!
Элимаръ. Ты? Да, да, ты! Ты можешь и хочешь! Ты открылъ мнѣ это подземелье, указалъ мнѣ всѣ эти сокровища! Веди-же меня къ царю духовъ!
Домовой. Не такъ-то это просто! Это длинная исторія! Вотъ она тутъ напечатана,—читай! Это рескриптъ отъ шестого сего іюня (суетъ ему бумагу).
Элимаръ (читаетъ). «Я, владыка духовъ, утомленный безпрерывными докучными жалобами и просьбами недостойныхъ смертныхъ, симъ объявляю, что съ этихъ поръ ни одинъ смертный не дерзаетъ являться въ мой дворецъ безъ входнаго билета—пера изъ хвоста птицы-Фениксъ, содержащейся въ золотой клѣткѣ, въ странѣ Обезьянъ».—А гдѣ эта страна? Ты будешь моимъ путеводителемъ? Далеко она отсюда?
Домовой. И далеко, и близко, смотря по тому, какъ кому кажется. Ну да по желѣзной дорогѣ живо домчимся!
Генрикъ. Батюшки! Отцы родные! Да мы, никакъ, въ музей Торвальдсена угодили! Грета! Иди сюда!
Грета (сверху). Не темно-ли тамъ?
Генрикъ. Какъ на седьмомъ небѣ!
Элимаръ. Что тебѣ нужно? Зачѣмъ ты кричишь?
Генрикъ. Ахъ! Баринъ! (читаетъ надписи:) «Дукаты, соверены»… Ого-го! Да что это, мерещится мнѣ что-ли?
Домовой. Дороже жемчугов и злата!
Элимар. Дороже! Какие же обрету я еще сокровища! И всё это не сон, не мечта?!
Домовой. Действительность!
Элимар. Вчера я был нищий, сегодня я крез!.. Но что это за седьмая статуя, дороже жемчуга и золота? И где искать ее?
Домовой. Это ведает лишь сам владыка духов!
Элимар. Душу мою охватывает какое-то смутное желание! Я хочу найти эту статую! А как хороши и эти! Одна мраморная, другая золотая!..
Домовой. А эта, гляди, из цельного алмаза!
Элимар. Но седьмая, которой не достает здесь, еще лучше, еще драгоценнее! «Дороже жемчуго́в и злата»! Ах, зачем я не могу сейчас повергнуться перед троном повелителя духов! Меня снедает не жажда золота, не алчность скряги, нет, более высокое чувство, стремление к чему-то высшему, лучшему! И неужели мне не поможет какой-нибудь добрый гений?
Домовой. Я!
Элимар. Ты? Да, да, ты! Ты можешь и хочешь! Ты открыл мне это подземелье, указал мне все эти сокровища! Веди же меня к царю духов!
Домовой. Не так-то это просто! Это длинная история! Вот она тут напечатана, — читай! Это рескрипт от шестого сего июня (сует ему бумагу).
Элимар (читает). «Я, владыка духов, утомленный беспрерывными докучными жалобами и просьбами недостойных смертных, сим объявляю, что с этих пор ни один смертный не дерзает являться в мой дворец без входного билета — пера из хвоста птицы-Феникс, содержащейся в золотой клетке, в стране Обезьян». — А где эта страна? Ты будешь моим путеводителем? Далеко она отсюда?
Домовой. И далеко, и близко, смотря по тому, как кому кажется. Ну да по железной дороге живо домчимся!
Генрик. Батюшки! Отцы родные! Да мы, никак, в музей Торвальдсена угодили! Грета! Иди сюда!
Грета (сверху). Не темно ли там?
Генрик. Как на седьмом небе!
Элимар. Что тебе нужно? Зачем ты кричишь?
Генрик. Ах! Барин! (читает надписи:) «Дукаты, соверены»… Ого-го! Да что это, мерещится мне что ли?
