и разговоръ около жены посланника прекратился, хозяйка хотѣла связать все общество воедино и обратилась къ женѣ посланника:
— Рѣшительно вы не хотите чаю? Вы бы перешли къ намъ.
— Нѣтъ, намъ очень хорошо здѣсь, — съ улыбкой отвѣчала жена посланника и продолжала начатый разговоръ.
Разговоръ былъ очень пріятный. Осуждали Карениныхъ, жену и мужа.
— Анна очень перемѣнилась со своей московской поѣздки. Въ ней есть что-то странное, — говорила ея пріятельница.
— Перемѣна главная та, что она привезла съ собою тѣнь Алексѣя Вронскаго, — сказала жена посланника.
— Да что же? У Гримма есть басня: человѣкъ безъ тѣни, человѣкъ лишенъ тѣни. И это ему наказаніе за что-то. Я никогда не могъ понять, въ чемъ наказаніе. Но женщинѣ должно быть непріятно безъ тѣни.
— Да, но женщины съ тѣнью обыкновенно дурно кончаютъ, — сказала пріятельница Анны.
— Типунъ вамъ на языкъ, — сказала вдругъ княгиня Мягкая, услыхавъ эти слова. — Каренина прекрасная женщина. Мужа ея я не люблю, а ее очень люблю.
— Отчего же вы не любите мужа? Онъ такой замѣчательный человѣкъ, — сказала жена посланника. — Мужъ говоритъ, что такихъ государственныхъ людей мало въ Европѣ.
— И мнѣ то же говоритъ мужъ, но я не вѣрю, — сказала княгиня Мягкая. — Если бы мужья наши не говорили, мы бы видѣли то, что есть; а Алексѣй Александровичъ по-моему просто глупъ. Я шопотомъ говорю это… Не правда ли, какъ все ясно дѣлается? Прежде, когда мнѣ велѣли находить его умнымъ, я все искала и находила, что я сама глупа, не видя его ума; а какъ только я сказала: онъ глупъ, но шопотомъ, все такъ ясно стало, не правда ли?
— Какъ вы злы нынче!
— Нисколько. У меня нѣтъ другого выхода. Кто-нибудь изъ
