ОБЕЗПЕЧЕНІЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВЪ. ._344" вып. 2, стр. 183), подъ которымъ слѣдуетъ разумѣть, по недостаточно пол1 ному опредѣленію перваго, право па чужую вещь, служащее къ обезпеченію обязательственнаго отношенія, а по болѣе обстоятельному опредѣленію послѣдняго, вещное право, дающее его обладателю возможность исключительнаго удовлетворенія изъ цѣны принятой въ залогъ вещи, въ . случаѣ неисполненія собственникомъ ея лежащаго на немъ обязательства. Несмотря на всю полноту этого послѣдняго опредѣленія залога, сравнительно съ другими, и оно грѣшитъ однимъ недостаткомъ, вслѣдствіе нѣкотораго напраснаго съуже-Нія его посредствомъ введенія въ него признака полученія удовлетворенія изъ собственной вещи лица' обязаннаго* введеніемъ въ него какового устраняется возможность признанія за залогъ чужой вещи, представленной въ обезпеченіе обязательства съ согласія ея собственника, каковой залогъ представляется, однакоже-, вполнѣ возможнымъ и по нашему закону, и въ виду чего этотъ признакъ изъ опредѣленія залога и долженъ быть исключёнъ. По мнѣнію Кассо, напротивъ, въ залогѣ по нашему дѣйствующему праву довольно Наглядно выступаетъ сочетаніе вещнаго и личнаго* моментовъ, вслѣдствіе того, что наша закладная устанавливаетъ такое правоотношеніе, въ которомъ содержатся и долговая связь, и вещное обезпеченіе, -вмѣстѣ г. соединенныя, и, почему слѣдуетъ признавать за правоотношеніемъ, вытекающимъ изъ закладной, такой характеръ, особенность котораго заключается въ томъ, что управомоченное лицо получаетъ исключительное право удовлетворенія изъ опредѣленной недвижимости, чѣмъ и исчерпывается его взысканіе (Понятіе о залогѣ, стр. 377 и 380).
Относя залогъ къ категоріи вещныхъ правъ, Васьковскій, однакоже, замѣчаетъ, что вещный характеръ залога не выдержанъ вполнѣ въ нашеМъ правѣ, вслѣдствіе того, что переводъ залога при продажѣ имущества на имя новаго его пріобрѣтателя воспрещается, а также потому, что при залогѣ имущества спорнаго, въ случаѣ отсужденія его отъ прежняго собственника, онъ уничтожается. Эти-То постановленія закона заключаютъ въ себѣ столь существенныя ограниченія вещнаго характера залога у насъ, что они на ряду съ нѣкоторыми другими его постановленіями, указанными Гантоверомь, и заставляютъ признавать за нимъ скорѣе характеръ личнаго права. Несмотря па существованіе въ нашемъ законѣ такихъ постановленій, Шершеневичь все же утверждаетъ, что право залога должно быть понимаемо безусловно какъ вещное право на чужую вещь, вслѣдствіе того, что оно, имѣя ее своимъ объектомъ, всюду слѣдуетъ за ней, независимо отъ права собственности на нее, которое можетъ переходить Отъ одного лица къ другому, не обращая вниманія на то, что постановленіями этими такія послѣдствія залога у насъ именно не допускаются. Признавая за залогомъ такой характеръ, Шершеневичъ все же далѣе говоритъ, что залоговое право, несмотря на его вещный характеръ, все же не лишено нѣкоторыхъ особенностей, заключающихся въ томъ, что оно, въ противоположность другимъ вещнымъ правамъ, не имѣетъ самостоятельнаго значенія, состоя въ зависимости отъ права по обязательству и представляясь только отношеніемъ къ нему дополнительнымъ, какъ къ нраву требованія, обезпеченіемъ котораго служитъ залогъ, а также въ томъ, что и по содержанію оно представляется только правомъ на полученіе удовлетворенія изъ цѣнности заложенной вещи, но не правомъ на владѣніе и. пользованіе ею. Пт о залогъ и по нашему закону не можетъ считаться за право самостоятельное, какъ только средство обезпеченія обязательства, безъ котораго онъ представляется немыслимымъ, и имѣетъ значеніе только права зависимаго, какъ право къ нему только дополнительное, то это утверждаютъ также Вербловскій въ его статьѣ— „Объ уступкѣ долговыхъ обязательствъ, обезпеченныхъ залогомъ недвижимыхъ имѣній" (Суд. Вѣст. 1876 г., № 55) и Иальховскій въ его статьѣ—„О передачѣ закладныхъ" (Оуд. Вѣст. 1876 г., № 107). Сенатъ, напротивъ, прямого
