ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. 147 «р. 1872 г., кн. 6, стр. 1047), ІІестржецкій въ его статьѣ „О находкѣ" (Жур. гр. и уг. пр. 1876 г., кн. 1, стр. 214), Гольыстенъ въ изданныхъ имъ лекціяхъ Мейера (стр. 317), Побѣдоносцевъ (Курсъ гр. пр., изд. 4, т. 1, стр. 424), ПТершеневичъ (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 246). и Васьковскій (Учѳб. гр. пр., вып. 2, стр. 113), основываясь на буквѣ опредѣленія понятія находки, сдѣланнаго въ 538 ст., утверждаютъ, что за находку можетъ быть признаваемо обрѣтеніе потерянныхъ вещей только въ томъ случаѣ, когда хозяинъ ихъ находчику неизвѣстенъ, вслѣдствіе чего, въ случаяхъ находки такихъ вещей, собственникъ которыхъ находчику или прямо извѣстенъ или можетъ быть безъ затрудненія обнаруженъ тѣми или другими указаніями, имѣющимися въ самой найденной вещи, когда, нннр., найдены имеппые документы или бумаги, или же когда па самой найденной вещи означено имя ея собственника и проч., найденныя вещи должны быть, по мнѣнію Муллова и Побѣдоносцева, возвращаемы находчикомъ прямо ихъ собственнику, причемъ ему не можетъ принадлежать и право требовать отъ него какого-либо вознагражденія за находку. Не признавая въ такихъ случаяхъ обрѣтеніе потерянныхъ вещей за находку, Марковъ и Щершепевичъ, однакоже, оговариваются, что выставленная нашимъ закономъ, какъ признакъ находки, неизвѣстность собственника потерянной вещи находчику, не можетъ на самомъ дѣлѣ считаться за существенный признакъ ея, что и вполнѣ справедливо, такъ какъ законодательства иностранныя и не указываютъ па него, какъ на необходимый ея признакъ. Согласное съ мнѣніемъ Муллова и Побѣдоносцева заключеніе о необходимости по нашему закону наличности этого признака паходки высказалъ и сенатъ во многихъ рѣшеніяхъ (рѣш. 1869 г., Ді 573; 1870 г., Л» 11; 1881 г., № 56 и друг.), причемъ онь, встрѣтившись при установленіи опредѣленія находки съ противорѣчіемъ опредѣленія ея, выраженнымъ въ правилѣ 538 ст. и другими ея опредѣленіями, содержащимися въ нашихъ -уголовныхъ законахъ, которыми находкой признается одинаково, какъ обрѣтеніе такихъ вещей, хозяинъ которыхъ находчику неизвѣстенъ, такъ и такихъ, собственникъ которыхъ ему извѣстенъ, старается примирить это противорѣчіе тѣмъ соображеніемъ, что законы уголовные нс должны быть принимаемы за основаніе при опредѣленіи значенія находки и ея гражданскихъ послѣдствій вслѣдствіе того, что законами этими имѣлось въ виду опредѣлить только различіе въ степени уголовной отвѣтственности находчика, смотря по тому—былъ ли ему хозяинъ находки извѣстенъ или нѣтъ, а вовсе не значеніе ея, какъ способа пріобрѣтенія права собственности, въ каковомъ отношеніи она должна подлежать опредѣленію исключительно по законамъ гражданскимъ, каковое заключеніе раздѣляютъ также Гольмстенъ и Васьков-ковекій въ его рецензіи на настоящій трудъ (Жур. Мин. ІОст. 1896 г., кн. 2, стр. 309—311) и послѣдній па томъ еще основаніи, что и по законамъ уголовнымъ право собственности на находку можетъ пріобрѣтать только тотъ, которому собственникъ найденной имъ вещи неизвѣстенъ. Соображеніемъ, высказаннымъ сенатомъ, вполнѣ устраняется противорѣчіе между опредѣленіями находки законовъ гражданскихъ и уголовныхъ также и по мнѣнію Маркова ■(Жур. гр. и тор. пр. 1872 г., кн. 6, стр. 1053). По мнѣнію другихъ нашихъ цивилистовъ, и инепно Суворова, выражепному имъ въ его статьѣ „О находкѣ но русскимъ законамъ" (Жур. гр. и уг. пр. 1875 г., кн. 2, стр. 173) и Змирлова, выраженному въ его статьѣ „О недостаткахъ наіпихъ гражданскихъ законовъ (Жур. гр. и уг. пр. 1883 г., кн. 5, стр. 125), напротивъ, болѣе правильнымъ слѣдуетъ считать опредѣленіе паходки, выраженное въ нашихъ уголовныхъ законахъ, во 1-хъ, потому, что признакъ неизвѣстности собственника потерянной вещи находчику вовсе не представляется существеннымъ признакомъ находки и не вводится въ ея опредѣленіе законодательствами ипострапшшми, и во 2-хъ, потому, что, какь указынаеть собственно 10*
