ВЛАДѢНІЕ. 553 отрекся отъ намѣренія владѣть ею далѣе, и при указаніи отдѣльныхъ основаній потери владѣнія разграничиваетъ ихъ соотвѣтственно устраненію изъ него того или другого изъ этихъ необходимыхъ элементовъ владѣнія. Какъ на отдѣльныя, затѣмъ, основанія иотери владѣнія апішо онъ указываетъ на слѣдующія: а) на отреченіе владѣльца отъ намѣренія владѣть далѣе вещью, и б) на покипутіе имъ владѣемой вещи, совершеніе каковыхъ дѣйствій, по мнѣнію Попова, не представляется, одиакоже, возможнымъ и допустимымъ со стороны лицъ недѣеспособныхъ, вслѣдствіе чего потеря владѣнія должна считаться невозможной въ случаѣ нризпанія владѣльца безумцыыъ или сумасшедшимъ, когда въ осуществленіи его владѣнія замѣняетъ его представитель—опекунъ. Оба эти дѣйствія владѣльца вещи, по мнѣнію Попова, тогда лишь только могутъ быть нринимаемы за основанія прекращенія владѣнія, когда отреченіе отъ намѣренія владѣть вещью впредь было бы владѣльцемъ вещи выражено ясно и несомнительпо, а также когда и покинутіе вещи было бы совершено имъ именно съ цѣлью отказаться отъ владѣнія ею, вслѣдствіе чего одпо оставленіе вещи владѣльцемъ или удаленіе его отъ нея ни въ какомъ случаѣ не должно считаться ни за отреченіе съ сго стороны отъ намѣренія владѣть ею, пи за покипутіе ея съ цѣлью отказаться отъ владѣнія, какъ напр., въ случаѣ безвѣстнаго отсутствія владѣльца вещи, когда и ио нашему закону имущество его, по признаніи его судомъ безвѣстно отсутствующимъ, берется только въ опекунское управленіе, но продолжаетъ числиться за нимъ. Какъ па отдѣльныя, далѣе, основанія прекращенія владѣнія согроге онъ указываетъ на слѣдующія: а) на гибель владѣемой вещи; б) на смерть самого владѣльца; в) на потерю вещи; г) на передачу владѣнія вещью ея владѣльцемъ другому лицу, и д) на насильственное отнятіе вещи и тайный ея захватъ, называемые грабежомъ и воровствомъ и, затѣмъ, въ частности еще, какъ на основанія иотери владѣнія согроге вещами собственно недвижимыми онъ указываетъ на насильственный захватъ ихъ, а также прегражденіе владѣльцу доступа въ нихъ и, наконецъ, занятіе ихъ помимо води владѣльца. Затѣмъ, въ частности Поповъ обращаетъ вниманіе еще на то—какимъ образомъ, сравнительно съ указаніями нрава римскаго, долженъ быть обсуждаемъ вопросъ о потерѣ владѣнія животными дикими и домашними по соображеніи постановленій нашего закона, въ отвѣтъ на который онъ приходитъ къ тому заключенію, что объ утратѣ владѣнія животными дикими, вслѣдствіе удаленія ихъ изъ имѣнія владѣльца, и рѣчи не можетъ быть вслѣдствіе того, что они не могутъ быть признаваемы за объекты владѣнія даже и тогда, когда они находятся на его дачѣ, пока онъ такъ или иначе не вступилъ въ обладаніе ими, почему, далѣе, можно говорить о нотерѣ владѣнія только животными домашними въ случаѣ безвѣстнаго удаленія ихъ. Въ заключеніе Поповъ указываетъ еще особо на основанія потери владѣнія черезъ представителя, которая представляется, по его мнѣнію, возможной и у насъ по двумъ причинамъ: во 1-хъ, вслѣдствіе намѣренія представителя владѣть долѣе находящеюся у него вещью на себя, какъ своей, и, во 2-хъ, вслѣдствіе вытѣсненія представителя изъ обладанія находившеюся у него вещью или, наоборотъ, вслѣдствіе покинутія имъ находившейся у него вещи на произволъ судьбы (Жур. гр. и ѵг. пр. 1874 г., кп. 4, стр. 100—116). Несмотря на всю подробность этихъ указаній возможныхъ у насъ основаній потери владѣпія, и относительно ихъ нельзя не замѣтить, во 1-хъ, что они не имѣютъ исчерпывающаго значенія, вслѣдствіе неупо-минанія въ нихъ и о пѣкоторыхъ другихъ такихъ обстоятельствахъ, которыя тг но нашему закону должны влечь за собой потерю владѣнія; во 2-хъ, что они представляются слабо обоснованными вообще по соображеніи постановленій нашего закона; въ 3-хъ, что самое разграниченіе ихъ по категоріямъ представляется сравнительно съ нравомъ римскимъ гораздо менѣе точнымъ
