554 владѣніе. и, наконецъ, бъ 4-хъ, что нѣкоторыя изъ указаній въ частности не могутъ быть даже признаны правильными, вслѣдствіе несоотвѣтствія ихъ тѣмъ даннымъ, которыя для опредѣленія ихъ могутъ быть извлечены изъ нашего закона. Именно, за такія неправильныя указанія должны быть признаны объясненія его по вопросу о потерѣ владѣнія дикими и домашними животными и послѣдними вслѣдствіе того, что на самомъ дѣлѣ, какъ мы видѣли нѣсколько выше, владѣніе животными домашними, вслѣдствіе одного только удаленія ихъ, все равно, разумѣется, отъ ихъ владѣльца или собственника, по нашему закону не можетъ вести къ потерѣ владѣнія ими, на томъ основаніи, что они по ихъ задержаніи или поимкѣ обязательно должны быть возвращаемы ихъ владѣльцу, вслѣдствіе чего, далѣе, согласно правилъ закона „О пригульномъ скотѣ“, выраженныхъ въ приложеніи къ 539 ст. X т.? за обстоятельство, прекращающее владѣніе, можетъ быть почитаема уже только продажа его съ публичнаго торга, вслѣдствіе неявки владѣльца за его полученіемъ но надлежащемъ оповѣщеніи о задержанномъ скотѣ, а первыми вслѣдствіе того, что владѣніе имуществомъ должно быть почитаемо распространяющимся, какъ мы видѣли нѣсколько выше, и на всѣ принадлежности его или предметы, входящіе въ его составъ, за каковые предметы могутъ быть почитаемы и дикія животныя, въ немъ водящіяся, вслѣдствіе чего и удаленіе ихъ съ земли владѣльца можетъ быть принимаемо за основаніе потери владѣнія ими. Васьковскій. напротивъ, особо о потерѣ владѣнія дикими и домашними животными не говоритъ, а указываетъ вообще па возможныя основанія его потери по отношенію всякихъ вещей, упоминая какъ о таковыхъ, кромѣ основаній указанныхъ Поповымъ, еще объ изъятіи вещи изъ владѣнія по распоряженію государственной власти, посредствомъ, напр., ея экспропріаціи или конфискаціи, а затѣмъ еще о такихъ случаяхъ, когда вещь попадаетъ въ недоступное мѣсто, папр., на дно моря, и когда владѣлецъ перестаетъ владѣть вещью отъ своего имепн, начиная владѣть ею отъ имени другого въ качествѣ его представителя. Помимо смерти владѣльца, ни лишеніе его правъ состоянія, ни поступленіе въ монашество, пи ограниченіе- его въ дѣеспособности по причинѣ, нанр., сумасшествія, но мнѣнію Васьковскаго, напротивъ, не должны быть принимаемы за основанія прекращенія владѣнія нслѣдстніе того, что владѣніе есть не право, а фактъ, между тѣмъ какъ они ограничиваются въ правахъ и почему первые должны лишаться владѣнія не въ моментъ лишенія ихъ правъ состоянія, или поступленія въ монашество, а въ тотъ моментъ, когда ихъ имущество фактически перейдетъ во владѣніе другихъ, а за вторыхъ владѣльцемъ должны считаться ихъ представители-опекуны (Учеб. гр. ттр., вып. 2, стр. 51—52).
Нѣсколько выше мной было уже замѣчено, что изъ постановленій нашего закона собственно о владѣніи могутъ быть извлечены указанія на нѣкоторыя возможныя у насъ основанія потери владѣнія только сог-роге, и именно указанія на потерю его: во 1-хъ, вслѣдствіе насильственнаго захвата имущества кѣмъ-либо въ свое обладаніе, и во 2-хъ, вслѣдствіе овладѣнія кѣмъ-либо имуществомъ хотя и безъ насилія, но въ то же время безъ согласія и воли его бывшаго владѣльца. На эти же только два основанія потери владѣнія согроге указываетъ и право римское, а уложепіе саксонское, какъ о такомъ же основаніи, упоминаетъ еще о гибели вещи. На возможность утраты владѣнія но этому основанію и у пасъ указываютъ и нѣкоторые наши цивилисты, и хотя указаніе на это основаніе потери владѣнія въ самомъ законѣ нашемъ и не выражено, но, несмотря на это, и въ виду того обстоятельства, что гибель вещи представляется такимъ фактомъ наступленіе котораго должно неминуемо влечь за собой потерю владѣнія, дѣлая его безъобъектпымъ, не можетъ быть никакого сомнѣнія, что наступленіе его и у насъ должно сопровождаться этимъ
