602 ВЛАДѢНІЕ. ■Исаченко (Гражд, проц., т. I. стр. 136 — 139), а отчасти и сенатъ (рѣш. 1875 г., Л» 309 и 1878 г., Л» 194), и къ тѣмъ лидамъ, въ пользу которыхъ или же, прибавлю отъ себц, по приказу которыхъ были совершены захватъ или нарушеніе владѣнія, если опн воспользовались результатами этихъ дѣйствій, а также, какъ объяснили Исаченко и сенатъ (рѣш. 1882 г., № 139), и противъ правопреемниковъ и, притомъ, одинаково, какъ общихъ, такъ и частныхъ этихъ послѣднихъ лицъ.
13ъ виду того обстоятельства, что и правиломъ 73 ст. уст. гр. суд. предписывается мировымъ судьямъ не входить при разсмотрѣніи исковъ о возстановленіи нарушеннаго владѣнія въ разсмотрѣніе документовъ, удостовѣряющихъ право собственности на недвижимое имѣніе, а лишь возстановлять нарушенное владѣніе, нельзя не признать, что и въ настоящее время вопросъ о нарушеніи владѣнія долженъ быть разрѣшаемъ такъ же, какъ и по тѣмъ узаконеніямъ, которыя послужили ему источникомъ и постановленіемъ матеріальнаго гражданскаго права объ этомъ искѣ, исключительно но соображеніи факта владѣнія имуществомъ и безъ всякаго отношенія къ праву которой-либо стороны на него, что яснѣе еще выражено, впрочемъ, въ разсужденіяхъ составителей устава, помѣщенныхъ въ изданіи государственной канцеляріи подъ правиломъ 29 ст., словами: „Мировой судья въ дѣлахъ сего рода (т.-е. въ дѣлахъ о возстановленіи нарушеннаго владѣнія), не входя въ разсмотрѣніе самого права на владѣніе, долженъ ограничиваться возвращеніемъ имущества тому, въ чьемъ владѣніи оно состояло", и что съ полной очевидностью указываетъ на то, что искъ этотъ и въ настоящее время такъ же, какъ и прежде, представляется не искомъ о возстановленіи нарушеннаго владѣнія, какъ онъ названъ въ уставѣ гражданскаго судопроизводства, а искомъ о защитѣ простого обладанія имуществомъ, нарушеннаго изъятіемъ его изъ рукъ его обладателя противъ его води, но безъ всякаго соображенія его основаній. Не можетъ не быть очевиднымъ, что въ такомъ видѣ искъ этотъ, какъ допускаемый не для защиты собственно владѣнія въ значеніи юридическаго обладанія вещью, каковымъ представляется, напр., владѣніе ею ея собственника или его ^из ро8хі(1еш1і, или владѣніе ею ея самостоятельнаго юридическаго владѣльца или его )н8 ро$8е8віопі8, хотя и представляется, какъ я замѣтилъ нѣсколько выше, какъ бы одинаковымъ съ интердиктомъ ипсіе ѵі нрава римскаго, но въ то же время и существенно отъ него отличается въ томъ отношеніи, что послѣднимъ интердиктъ этотъ допускался въ защиту владѣнія вещью или ея собственника или же ея юридическаго владѣльца, но никакъ не въ защиту владѣнія простого держателя чужой вещи, каковымъ представляется владѣніе ею ея детенторовъ по различнымъ основаніямъ. Правда, уложеніе саксонское предоставляетъ этотъ искъ о защитѣ владѣнія уже всякому, кто былъ лишенъ отнятіемъ владѣнія силой или иными противозаконными способами, и въ томъ числѣ и простымъ детенто-рамъ. вещи, имѣющимъ ее въ своемъ обладаніи, какъ предметъ пользованія или обезпеченія, но и оно, однакоже, ограничиваетъ допустимость предъявленія этого иска только тѣми случаями, когда лицо, завладѣвшее вещью, представляется неправильнымъ владѣльцемъ ея по отношенію истца, а затѣмъ оно и отвѣтчику предоставляетъ право на предъявленіе не только возраженія о томъ, что истецъ но отношенію его прежде владѣлъ вещью неправильно, но даже и признанія на основаніи этого возраженія, напротивъ, его владѣнія спорной вещью правильнымъ и оставленія ея въ его владѣніи и впредь. Постановленіемъ такихъ границъ допустимости предъявленія иска о защитѣ владѣнія и условій его удовлетворенія, уложеніе саксонское все же придаетъ ему значеніе такого иска, который можетъ служить охраной владѣнія правового, покоющагося на какомъ-либо законномъ основаніи, а не всякаго обладанія вещью даже и безъ всякаго основанія, какъ допускаетъ
