очертилъ кругъ; послѣ того далъ купеческому сыну книгу, и приказываетъ: „становись въ этотъ кругъ, и что бы ни было, что бы тебѣ ни казалось—не переходи за черту, молись и читай книгу“. Сказалъ и ушелъ; остался въ церкви одинъ купеческой сынъ, сталъ въ кругу передъ налоемъ и принялся читать. Ровно въ полночь сорвалась съ гроба крышка; царевна встаетъ и бросается прямо на купеческаго сына; вотъ уже близко… но сколько ни силится—никакъ не можетъ переступить проведенной черты. Бѣшено рвется она впередъ, напущаетъ разные страхи и грозитъ бѣдою; но купеческой сынъ не ужасается, стоитъ въ кругу и все читаетъ да читаетъ. Стало свѣтать, запѣли пѣтухи—и въ ту-жъ минуту грохнулась царевна на-земь и сдѣлалась совсѣмъ мертвою. Поутру рано посылаетъ царь узнать: все ли благополучно? Приходятъ посланные; видятъ, что купеческой сынъ живъ, и не могутъ надивиться, какъ онъ уцѣлѣлъ. Подняли они царевну, положили опять въ гробъ, заколотили крышку, воротились къ царю и разсказали обо всемъ. На другую ночь было тоже; а на третью купеческой сынъ отчиталъ царевну: вышла изъ нея вся нечисть; тутъ только переступила она черту и подошла къ купеческому сыну, взяла его за руку, поцѣловала въ уста и сказала: „будь ты моимъ мужемъ, а я—твоей женою“. На томъ они и
очертил круг; после того дал купеческому сыну книгу, и приказывает: «становись в этот круг, и что бы ни было, что бы тебе ни казалось — не переходи за черту, молись и читай книгу». Сказал и ушел; остался в церкви один купеческой сын, стал в кругу перед налоем и принялся читать. Ровно в полночь сорвалась с гроба крышка; царевна встает и бросается прямо на купеческого сына; вот уже близко… но сколько ни силится — никак не может переступить проведенной черты. Бешено рвется она вперед, напущает разные страхи и грозит бедою; но купеческой сын не ужасается, стоит в кругу и всё читает да читает. Стало светать, запели петухи — и в ту ж минуту грохнулась царевна наземь и сделалась совсем мертвою. Поутру рано посылает царь узнать: всё ли благополучно? Приходят посланные; видят, что купеческой сын жив, и не могут надивиться, как он уцелел. Подняли они царевну, положили опять в гроб, заколотили крышку, воротились к царю и рассказали обо всём. На другую ночь было тоже; а на третью купеческой сын отчитал царевну: вышла из неё вся нечисть; тут только переступила она черту и подошла к купеческому сыну, взяла его за руку, поцеловала в уста и сказала: «будь ты моим мужем, а я — твоей женою». На том они и
