4.
Ая-Софія.
При мысли о сокровищахъ, разсѣянныхъ въ грязномъ лабириитѣ Константинополя, прежде всего вспоминаешь о Софійскомъ-соборѣ. Но, проходя мимо его въ первый разъ, я спрашивалъ себя: чему удивляются путешественники въ прославленномъ храмѣ Юстиніана? Съ перваго взгляда онъ не только не поражаетъ величіемъ или красотою, a скорѣе отталкиваетъ своимъ уродливымъ безобразіемъ. Это какая-то громадная масса камней, похожая больше на причудливую гору, нагроможденную природой, чѣмъ на художественное зданіе, построенное людьми. Въ камениомъ хаосѣ дворовъ и бань, школъ и имаретовъ, надъ грудою исполинскихъ контра-форсовъ и чудовищныхъ пристроекъ, между четырьмя грубыми столбами минаретовъ, подымается квадратная масса блѣдножелтаго цвѣта, съ красными поперечными полосами, похожая на огромную тиковую палатку, и надъ нею теряется тотъ плоскій куполъ, на который издали нельзя насмотреться. Но въ этой чудовищной грудѣ камней таится, говорятъ, прекраснѣйшій храмъ, какъ сталактитовая пещера въ нѣдрахъ какой-нибудь безобразной горы.
Нa другой день бэйрама Папатоли предложилъ мнѣ смо-
