палъ пшеницу на дворъ. Тысячи голубей со всѣхъ сторонъ ринулось внизъ и покрыли всю площадку бѣлой массою трепещущихъ крыльевъ. Въ одну минуту на дворѣ не осталось ни зерна.
— Откуда этотъ обычай кормить голубей? спросилъ я турка черезъ моего переводчика.
— Блаженный султанъ Баязидъ, построившій эту джами, отвѣчалъ старикъ: — принесъ ей въ даръ пару голубей. Съ-тѣхъ-поръ правовѣрные кормятъ ихъ потомство на спасеніе души падишаха.
Споры съ имамами такъ надоѣли мнѣ, что я не пошелъ въ Баязидову-мечеть, a поспѣшилъ въ Сулейманіе. Это самая обширная и изящная джами во всемъ городѣ, послѣ Ая-Софіи, и что важнѣе всего — не передѣлка или подражаніе христіанской церкви, a вполнѣ магометанская мечеть, сооруженная въ лучшую эпоху турецкаго вкуса, когда мавританская архитектура процвѣтала въ Константинополѣ.
Сулейманова мечеть стоитъ на одной изъ лучшихъ высотъ Стамбула, надъ лѣвымъ берегомъ Золотаго-Рога. Мы вошли иа гаремъ-джами, обширный дворъ, огороженный со стороны залива каменнымъ парапетомъ и замкнутый по угламъ башнями, откуда витыя лѣстницы ведутъ на пролегающую внизу улицу. Съ другихъ сторонъ тянется ограда и каменныя строенія, гдѣ помѣщаются многочисленный имареты и медресе. Посереди этой площади, усаженной липами и платанами, стоитъ узорчатый корпусъ мечети съ арабскими галереями, унизанный множествомъ свинцовыхъ куполовъ, и передъ нимъ четыре граціозные минарета съ золотой луною подымаются, какъ исполинскія восковыя свѣчи, зажженныя передъ святилищемъ ислама. У передней стѣны мечети видны два отдѣльные кіоска, въ видѣ ротондъ, обведенныхъ аркадами на колоннахъ изъ розоваго и бѣлаго мрамора. Это тюрбе Сулеймана-Великаго и жены его Кассеки, извѣстной больше подъ именемъ Роксоланы.
Пока проводникъ мой торговался съ имамомъ за входъ
