заставляла перед собою склоняться. Людовик XIV выразил это классической фразой: «государство — это я». Петр Романов в составленной по его приказанию «Правде воли монаршей» становится в положение настоящего собственника государства, к-рое он может передать, кому вздумается: «кому хочет, тому и определит наследство», говорит «Правда». Само собой разумеется, что ученые той эпохи рассматривали А., как «нормальную», естественную и необходимую форму государственного устройства. Самым видным теоретиком А. был франц. юрист 16 в.
Бодэн (см.) (1530—96), замечательный тем, что он был создателем не только теории А., но и теории меркантилизма, т. — е. политики торгового капитала. Позже, в 17 в., А-му пытались дать широкое «социологическое», по-теперешнему говоря, обоснование (см. Гоббс). В России теорию А. разрабатывали преимущ. современники Петра!, особенно Татищев (см.), но уже в 16 в. основные идеи А. нашли себе у нас замечательного предвестника, писавшего под псевдонимом Пересветова (см.) в дни Ивана Грозного. — Обществу казалось, что личность монарха «создает эпоху»: именно в это время сложились такие названия, как «век Людовика XIV», «век Петра», «век Екатерины» и т. п., к-рые с таким трудом удается вытравлять современным программам и учебникам истории. На самом деле, конечно, и новый «суверен» не мог управлять без помощников, без обширного аппарата — генералов, губернаторов, судей и др. чиновников, а по отношению к крестьянской массе он не мог обойтись и без помещика, на этот именно предмет и сохранившего свои «привилегии». Только этот аппарат был гораздо более гибким и послушным, чем старый, феодальный. А. личности на самом деле прикрывал собою А. торгового капитала, перед к-рым, в случае надобности, умела склоняться и коронованная личность. Характерным анекдотом этого рода был прием Людовиком XIV в Версали крупнейшего ростовщика того времени, Самюэля Бернара, к-рого «корольсолнце» собственнолично водил по версальскому парку, показывая ему, как все устроено. Его отдаленный предшественник в том же ряду, Людовик XI, был кумом чуть не всего парижского купечества. Министры из купцов были весьма обычным явлением в абсолютных монархиях этого периода (в России самыми известными образчиками этого типа были два противника из эпохи т. н. Смуты — Федор Андронов, правивший от имени царя Владислава, и Козьма Минин, ставший во главе тех, кто потом возвел на престол Романовых). Почти все послепетровские рус. министры середины 18 в. были на жалованьи англ. торгового капитала, на службе к-рого состояла и Екатерина II, когда была великой княгиней. Эти лица были, т. о., такими же марионетками в руках капитала, как и современные нам буржуазные министры. — Личная по форме власть была, в сущности, властью класса.
Естественно, что и существовала она, пока было нужно классу. Когда задача «первоначального накопления» была разрешенаи торговый капитал стал превращаться в промышленный, буржуазия стала тяготиться А-мом — он не был более нужен, а поскольку он все же сохранял остатки привилегий и не умел без них обойтись, он мешал. Час окончательной ликвидации феодальных отношений был, поэтому, всюду началом конца А. Раньше всего он оказался не нужен — и поэтому «вреден» и «невыносим» — в Англии, где его ликвидация падает на 17 в., при чем сменившая его олигархия крупных землевладельцев и крупных предпринимателей действовала столь же насильническими приемами. Во Франции А. пал с последними остатками «привилегий» в конце 18 в. В Центральной и Юж. Европе он дожил до середины следующего 19 века.
Дольше всего он удержался в России, где, благодаря чрезвычайно быстрому и в то же время неровному ходу экономического развития (быстрая капитализация центра наряду с крайней отсталостью окраин) и соседству с совершенно неразвитыми странами Ближнего и Среднего Востока, являвшимися для рус. капитализма объектом эксплоатации, а отчасти и прямого захвата (Кавказ, Средняя Азия, Манчжурия), у него была масса точек опоры. Попытки промышленного капитала (очень слабые и нерешительные) «европеизировать» Россию оставались поэтому безуспешными, и А. дожил в России до эпохи империализма, когда капиталу снова понадобилась «сильная власть».
Вместе с крушением российского империализма А. и пал у нас в 1917, прожив все же последние 12 лет (с 1905) в нек-ром компромиссе с промышленным капиталом (см. Россия, история).
Лит.: Кареев, Н. И., Типологические курсы по истории государственного быта (Город — государство античного мира; Монархии древнего Востока и греко-римского мира; Поместье-государство и сословная монархия средних веков; Зап. — Европейская абсолютная монархия 16—18 вв.), СПБ, 1903—1908; А рд ашев, П. Н., Абсолютная монархия на Западе, СПБ, 1902; Тарле, Е. В., Падение абсолютизма в Зап. Европе, 2-е изд., Ленингр., 1923; Т э н, И., Происхождение современной Франции, т. I, Старый порядок (лучший пер. Г. А. Лопатина, изд. М. Я. Пирожкова); Сказки н, С. Д., Старый порядок во Франции, ГИЗ, М., 1925 (источники и документы); П окровский, М. Н., Очерки истории русской культуры, ч. II (есть библиография, неск. изд.); Рожков, Н. А., Происхождение самодержавия в России, М., 1906 (есть и новое изд.); Александров, М. С. (Ольминский), Государство, бюрократия и абсолютизм в истории России, изд. 3 — ье, ГИЗ, М., 1925. Для юридической характеристики А.: Чичерин, Б. Н., Курс государственной науки (изложение теоретиков А.); Чичерин, Б. Н., История политических учений, М., 1869—77; то же, сокращенное автором под загл.: Политические мыслители древнего и нового мира, II ч., М., 1892. Все книги, кроме Покровского, Рожкова и Александрова — не марксистские. м. Покровский.
АБСОЛЮТНАЯ ВЕЛИЧИНА положительного или отрицательного числа а есть обыкновенное (арифметическое) число, к-рое получим, если опустим знак данного числа.
А. в. числа а обозначается |а|; так, напр., | — 5|=5. А. в-ой комплексного числа называется его модуль (см.).
АБСОЛЮТНАЯ ВЛАЖНОСТЬ, см. Влажность.
АБСОЛЮТНАЯ ВЫСОТА, в геодезии — высота точки, считаемая по проходящей через нее отвесной линии от поверхности океана, мысленно продолженной под материками.
