войны; Румыния), имевшая целью обойти требования крестьянства, разумеется, не разрешила аграрного вопроса. Помещичье землевладение отнюдь не было ликвидировано. Помещикам оставлен был не только указанный в законе минимум полевой земли и целиком все культурные земли (под виноградом, табаком, фруктами и пр., занимающими в Бессарабии очень большую площадь), но, благодаря злоупотреблениям, неизмеримо больше. К тому же в число «осчастливленных реформой бессарабских крестьян» входит большое количество наделенных землей демобилизованных солдат и офицеров из старой Румынии, чиновников и проч., поселенных в Бессарабии в целях колонизации и укрепления связи захваченного края с «матерью-Румынией».
За неаккуратный взнос выкупных платежей земля отбирается. Разоренное крестьянство распродает землю по большей части тем же чиновникам за бесценок и бежит из Бессарабии.
Оккупация Бессарабии ведет к разорению края не только потому, что оккупанты не могут и не хотят разрешить аграрный вопрос в интересах крестьянства. Край разоряется еще и потому, что оккупация, разорвав естественные экономические связи Бессарабии с рынками и портами СССР, оказалась совершенно неспособной заменить их чем-либо иным. Внутренние рынки Румынии, производящей такие же продукты, как и Бессарабия, не смогли заменить ей рынков России, ибо они не поглощают бессарабскую продукцию. Сама переживая экономический кризис, Румыния не в состоянии обеспечить транзитного вывоза продуктов Бессарабии на мировые рынки, не в состоянии организовать ни кредита, ни транспорта. Она не только не улучшила состояния и не увеличила протяжения ж. д., существовавших до оккупации, но, напротив, значительно ухудшила положение транспорта. По подсчету румынского «Бюллетеня Торгово-Промышленной Палаты и Хлебно-Товарной Биржи» (№ 3—4 за 1926), при нормальном урожае Бессарабия имеет для вывоза 235.000 вагонов грузов, из них 165.000 вагонов зерна, но ж. д. под управлением румынской администрации в состоянии перевезти в месяц не более 6 т. вагонов, из коих 2 т. идут для нужд городов и коммун (местных самоуправлений), а для общего пользования остается только 4 т. вагонов в месяц или до 50 т. в год, т. е. не более 30% потребного для вывоза хлеба количества вагонов. Экономический тупик, созданный для Бессарабии оккупацией, усугубляется тем, что с момента захвата Бессарабии прекратилась навигация по Днестру, представляющему демаркационную линию между захваченной Бессарабией и советской территорией. Между тем, по Днестру шло значительное грузовое движение в сторону Одессы. В результате — хозяйственный застой, разруха, разорение. Румынская оккупация не в состоянии дать выход хозяйственным силам богатого, плодородного края. Хозяйственный упадок края довершается хищнической политикой румынского правительства и буржуазии.
Б. С. Э. т. VI.Национальный вопрос в Бессарабии, в виду пестрого состава населения, имеет первостепенное значение. Национальная политика царизма в Бессарабии, как и всюду на окраинах, сводилась к «обрусению», наряду с подавлением национальной культуры меньшинств. Режим национального угнетения в особенности сказывался на украинцах, евреях и молдаванах. В начале 20 века значительное развитие в Бессарабии получил антисемитизм, поощрявшийся и вдохновлявшийся помещиками, как метод отвлечения внимания крестьянства от аграрного движения (деятельность Крушевана, Пронина, Пуришкевича). Национальная политика Румынии в период 22 — летнего обладания южной Бессарабией (1856—1878) выразилась в кровавых преследованиях русского и болгарского населения. С момента оккупации Бессарабии румынское правительство явилось достойным продолжателем национальной политики царизма. Несмотря на формальное провозглашение равноправия национальностей (в соответствии с румынской конституцией), — не говоря уже о принятых Румынией по Парижскому трактату (1920) (см. ниже — Точка зрения держав) обязательствах, касающихся равноправия меньшинств, — оно фактически проводит под флагом «румынизации» политику крайнего национального угнетения. На положении преследуемых национальных меньшинств находятся все народности, включая и молдаван. Политика румынских оккупантов в Бессарабии доказала их полную неспособность разрешить важнейший для Бессарабии национальный вопрос в соответствии с жизненными интересами многочисленных национальностей. Национальный гнет усиливает эмиграцию из Бессарабии и, наряду с борьбою за землю, является одним из источников, питающих энергию населения Бессарабии, без различия национальностей, в его борьбе против румынской оккупации.
Точка зрения держа в. В 1918 и 1919 державы Антанты, несмотря на домогательства Румынии, воздерживались от официальных выступлений по Б. в., надеясь на то, что им удастся восстановить «законное правительство» в России (Колчака, Юденича, Деникина или кого-нибудь другого). Комиссия по румынскому вопросу, заседавшая во время Версальской конференции, а впоследствии при конференции союзных послов в Париже, 8 февраля 1919 приняла ту точку зрения, что нельзя выносить решений, которые нарушили бы территориальную неприкосновенность России, но 22 марта изменила позицию, постановив, что вопрос о границах Румынии должен быть решен путем сепаратных переговоров между Румынией и соседними государствами. В отправленной Колчаку 26 мая 1919 ноте «союзники» в 6 п. указывают, что за мирной конференцией признается право решить судьбу «румынских частей Бессарабии». Таким образом, здесь ставится вопрос не обо всей Бессарабии, а только о «частях» ее, а другие части Бессарабии признаются бесспорно принадлежащими России, т. е. захваченными неправомерно 2
