подражания. Самое замечательное из них, превзошедшее оригинал, — поэма Ариосто (см.) «Неистовый Роланд».
Лучшее издание Б. выпустил Паницци, 9 тт., Лондон, 1830—31. Изложение поэмы на рус. языке — в «Русской классной библиотеке» А. И. Чудинова, серия 2 — я, вып. 10, СПБ, 1898.
Лит.: Гаспари, Ф., История итальянской литературы, т. 2, М., 1897; Оветт, А., Итальянская литература, ГИЗ, М., 1922; Монье,. Ф., Опыт литературной истории Италии 15 в., СПБ, 1904; «Studj su Matteo Maria Bojardo», Bologna, 1894 (статьи Ferrari, p. Rajna, Renier и др.). м. Розанов.
БОЯРСКИЕ ДЕТИ (в единственном чи сле — сын боярский), так назывались в древней Руси от 15 до 17 вв. служилые люди низшего разряда. При своем зарождении, в 15 в., эта служилая группа была, повидимому, составлена из детей вольного боярства, но уже в 15 в. в московской военноадминистративной системе Б. д. начинают входить в разряд «слуг под дворским» или «дворовых», т. е. слуг по дворцовому хозяйству князя, в своей основной массе принадлежавших к числу княжеских холопов.
Несмотря на быстрое сближение с «дворянами», т. е. с великокняжескими дворовыми, Б. д. до самой половины 16 века пишутся в официальных актах выше дворян, имея перед ними служебный приоритет в силу своего боярского происхождения. Но с половины 16 и до конца 17 вв. положение меняется, и дворяне начинают ставиться в служилых разрядах выше Б. д., что указывает на социально — административную победу этой группы служилого класса, объясняющуюся тем, что принадлежность к великокняжескому двору приобрела первенствующее значение при определении служебного положения московских служилых людей (см. Дворянство).
БОЯРСТВО И БОЯРСКАЯ ДУМА. Происхождение слова «боярин» не вполне выяснено: его производили и от «бой», и от «болий», «больший», — отсюда церковно-славянское «болярин», — и, наконец, от яфетидского корня bal-bel — «господин». В современном языке сохранилось в слове «барин».
Боярством назывался в старой Руси, до 17 в., командующий общественный слой, характерными чертами к-рого были: участие бояр в управлении государством в качестве непосредственных помощников, — в более древнее время и на короткий период в начале существования Московского государства — почти компанионов — официального носителя власти, князя или царя, и обладание крупными земельными имуществами, вотчинами (см.). С этими двумя признаками, — участием во власти и крупным землевладением, — бояре выступают перед нами уже в Киевский период рус. истории. В древнейших летописях и Русской Правде (не позднее 13 в.) упоминаются «боярские села», «боярские холопы», принадлежащие боярам всякого рода дворовые люди — ремесленники, боярский приказчик и т. п. С другой стороны, князь никогда не действует без бояр, во всех важнейших случаях политической жизни с ними советуется — «думает»; бояре дают командный состав княжеской дружины (см.), судят и управляют и т. д.
Для рус. историков т. н. «государственной» школы экономии, значение боярства выте 272
кало из его значения политического: князь «жаловал» бояр землями за «службу». На деле было, разумеется, как раз обратное: при условиях натурального х-ва, князь не мог «держать» своих земель и городов без помощи богатых слуг, доставлявших ему натурой, в лице своей вооруженной и невооруженной дворни, и войско, и полицию, и низший судебный персонал, и т. д. С другой стороны, участие в качестве руководителей в княжеских походах и грабежах («усобицы») сосредоточивало в руках Б. крупную долю добычи, — гл. обр., «челяди», т. е. рабов. Боярин Киевской Руси — еще больше рабовладелец, чем землевладелец.
Т. обр., от сотрудничества с князем боярин, несомненно, экономически выигрывал — иначе он и не шел бы на княжескую «службу»: но что суть здесь была не в княжеских милостях, что Б. представляло собою самостоятельную экономическую силу, — это рельефно иллюстрируется примером бояр новгородских. В Новгород первое время князья шли неохотно, город вырос и сложился без их содействия, позже князь был здесь более, чем где бы то ни было, «наемным сторожем», приглашенным по контракту главнокомандующим, — и Б. фактически правило страной. Боярский совет («триста золотых поясов» нем. документов) был верховною властью, представлявшей «Господин Великий Новгород» перед иностранцами и вертевшей вечем (см.) не хуже, чем тресты и миллиардеры вертят америк. демократией. Решающей силой веча часто были клиенты той или другой группы бояр, державших в кабале мелкий городской люд, в особенности — многочисленное купечество (см.), торговцев ремесленного типа. Материальной базой новгородского Б. было не крупное сел. х-во, как на Ю. и, позже, в центре, а громадные промысловые вотчины крайнего С.-В., «Двинской земли», доставлявшие главную статью новгородского вывоза, — дорогие меха и, отчасти, серебро, добычу грабительских походов против финских племен Приуралья.
Тип боярина — сельского хозяина получил свое окончательное развитие, после запустения Киевской Руси и разгрома ее татарами, в Суздальско-Московском центре. Это, однако, вовсе не значит, что южное и югозап. Б. вымерло бёспотомственно: наоборот, его потомство мы впоследствии встречаем в образе литовско-русской знати, «можновладства» (см. Литва). По существу, это был тот же самый общественный слой, с тою же самой экономической базой, но т. к. он назывался иначе и был отчасти другой веры — окатоличился, то он остался почти вне поля зрения историков Б., сосредоточивших свое главное внимание на великорусских образчиках этого типа. В Суздальско-Московской Руси боярин — не столько член военного совета, сколько княжеский приказчик, управитель той или другой отрасли дворцового х-ва («пути» — отсюда «путные бояре»). Но общий тон х-ва, в центре более’ натурального, чем на Ю. или в Новгороде, тем более повышал значение Б. для князя.
Последний мог получать все, что ему нужно, почти только натурой: так складывается
