1810 угрожал за Б. (vagabondage) тюремным заключением от 3 до 6 мес. Первоначально бродяга, по отбытии этого наказания, подлежал передаче на неопределенный срок «в распоряжение правительства», к-рое в праве было подвергнуть его, если он неисправим, и дальнейшему задержанию.
В наст, время отбывший наказание за Б. отдается под надзор полиции на срок от 5 до 10 лет; но бродяги, осужденные 4 и 5 раз за Б., если они в то же время подверглись 2—3 раза осуждению и за другое преступление, могут быть, по закону 27/V 1885, подвергнуты пожизненной ссылке (re! 6gation). По англ. праву, бродяги (rogues and vagabonds) караются лишением свободы до 3 месяцев, при рецидиве же они, как неисправимые бродяги (incorrigible rogues), подлежат тюремн. заключению на срок до 1 года, при чем еще до суда они могут быть в административном порядке направлены на тяжкие работы в исправительный дом. Действующий герм. уголовный кодекс назначает за Б. (Landstreicherei) арест (до 6 недель); однако, в законе оговорено, что суд в праве приговорить бродягу к передаче, по отбытии этого наказания, в распоряжение полицейской власти, что дает последней право принудительно поместить его в «работный дом» на срок до 2 лет или использовать на общественных работах. Дореволюционное рус. законодательство карало бродяг («непомнящих родства») отдачей в арестантские отделения на 4 года, с последующим водворением их, в качестве ссыльнопоселенцев, в Якутскую область.
В разных буржуазных государствах под Б. понимается, впрочем, не одно и то же.
Так, дореволюционное рус. законодательство признавало бродягой всякого, не могущего доказать настоящее свое состояние или звание, или же упорно от него отказывающегося. Во Франции за Б. может быть осужден лишь тот, кто не имеет ни определенного местожительства, ни средств к существованию и, вместе с тем, не занимается никаким ремеслом или не имеет определенной профессии. Любопытно, что франц. закон усугубляет наказание за Б., если при бродяге будут найдены ценности на сумму свыше 100 франков и он не сможет удостоверить их происхождение. В Германии Б. усматривается, по определению Листа, в «передвижении с места на место, сопровождаемом нищенством» (см.); однако, опубликованный в 1925 официальный проект нового герм. угол, кодекса предусматривает меры против Б. лишь тех лиц, к-рые, «не занимаясь каким-либо честным промыслом, кочуют шайками (bandenweise) по стране».
Современные буржуазные криминалисты, вроде авторов упомянутого герм. проекта, уже не рассматривают Б. и нищенство как преступление в настоящем смысле слова, за которое полагается наказание. К тому же наказание в этих случаях и бесцельн о, — резонно отмечают они. Перечислив в §§ 378—382 своего проекта те случаи, в которых имеются налицо Б., нищенство и т. п., и установив возможность (а подчас и обязательность) применения в этих случаях такой меры, как помещение в «работный дом»на неопределенный срок, они делают оговорку, что изложенные в этих §§ условия помещения в «работный дом», не заключая в себе признаков «состава преступления», имеют, однако, значение симптомов и оправдывают вывод, что данный человек — «асоциальная» личность, против возможной опасности которой должны быть приняты определенные меры.
Советское уголовное право не знает самого понятия Б. Учитывая, что Б. и нищенство являются результатом существования так назыв. «резервной армии труда», Советская власть в настоящий переходный период, когда еще не изжита безработица, не прибегает к бесцельным мерам уголовной репрессии в борьбе с этим социальным злом.
БРОДЯЧИЕ ПАУКИ, Vagabundae, группа двулегочных пауков (Dipneumones), интересная по своим биологическим чертам: Б. п. ловят свою добычу на бегу или прыжками, но никогда не строят паутинных тенет.
Сюда принадлежат прыгающие пауки Salticidae и тарантулы (Lycosidae).
БРОДЯЧИЕ СЮЖЕТЫ, иначе стра нс твующие, — сюжеты, встречающиеся в поэтическом творчестве различных народов, часто не родственных друг с другом. Изучение Б. с. тесно связано с работами т. н. школы заимствований (см. Заимствований школа), сменившей собой в науке о народном творчестве мифологическую школу (см.). Мифологи в своих изучениях ограничивались почти исключительно поэтическим материалом индо-европейской семьи народов и, наблюдая сходство сюжетов и мотивов в пределах этой семьи, объясняли это сходство общностью прародины и общностью поэтического предания, вынесенного индо-европейцами с прародины. Расширение материала, привлекавшегося в дальнейшем к изучению, показало, однако, что один и тот же сюжет встречается у различных народов совершенно независимо от их родства. Так, известный сюжет о молочнице Перетте, легший в основу басни Лафонтена, известен не только в древне-индийской литературе, но и у сирийцев и арабов, т. е. семитов. Такого рода наблюдения привели к кризису мифологической теории и к утверждению о заимствовании различными народами друг у друга разнообразных сюжетов в процессе культурного общения и исторического соприкосновения. Эта точка зрения наиболее обстоятельно и документально выявлена была в труде нем. ученого востоковеда Бенфея (см.) в 1859 в его труде «Панчатантра». Тремя годами раньше обильный материал по вопросу о Б. с. собран и освещен был в труде А. Н. Пыпина «Очерк старинных повестей и сказок русских». Торжество школы заимствований было настолько полное, что виднейшие мифологи, как нем. ученый Макс Мюллер и русский — Буслаев, отказались от своей прежней позиции и дали сами немало ценных наблюдений над судьбой Б. с. В дальнейшем ряд крупных зап. и рус. ученых с успехом продолжил начинание Бенфея и Пыпина. Из зап. ученых назовем Ф. Либрехта, Гастона Париса, Бедье, из русских — Кирпичникова,
