в Германии сократилось к концу войны
болцше, чем на одну треть довоенного.
В ходе В. х. существенное значение имеет также последовательная эволюция роли отдельных частей народного дохода в качестве источников питания войны. На первых этапах война базируется прежде всего на наличных запасах. Обычные для капиталистического хозяйства значительные товарные фонды в товаропроводящей сети составляют немаловажный источник военного потребления в первой стадии. Но по мере исчезновения этих запасов и падения продукции, тяжесть хозяйственного напряжения падает со все большей силой на народное потребление. Темп нарастания этого давления вызывает стихийный рост недовольства трудящихся масс и становится одним из важнейших факторов внутренней противоречивости военно о хозяйства. В Германии, где за отсутствием притока средств извне это давление нарастало с катастрофической быстротой, революционное восстание рабочего класса решило исход войны, несмотря на то, что возможности сопротивления в военно-техническом смысле были еще далеко не исчерпаны.
Для рабочего класса развитие военнохозяйственной системы превращается в организованную «военную каторгу» не тольк о вследствие катастрофического падения жиз ненного уровня. Если первые месяцы войны еще были наполнены угаром «гражданского мира», провозглашенного социал-патриотами, то последующий рост революционного протеста рабочего класса заставил буржуазию усилить полицейско-бюрократическое регулирование. Прежде всего буржуазия под предлогом «обороны отечества» отняла у рабочего класса важнейшее оружие классовой борьбы — право стачек.
В предприятиях, работавших на оборону, стачки подавлялись военной силой, а бастовавшие рабочие попадали на верную смерть в «маршевые» и «ударные» батальоны и заменялись неорганизованной и отсталой женской и детской рабочей силой. Регулирование всех вопросов труда было передано в руки примирительных камер, в кото рых представители военного ведомства 'получили неограниченные права. Акты «национальной обороны» в Англии и Франции и «закон о всеобщей трудовой повинности» в Гер мании завершили это военное закрепощение рабочего класса. Государство пыталось демагогическими фразами затушевать истинную природу этих законов и изображало дело так, будто целью их было заставить работать на оборону «буржуазных тунеядцев». Однако, если для буржуазии и высших слоев технической интеллигенции законы оставляли достаточно лазеек под предлогом «незаменимости» в настоящей профессии, то для рабочих была установлена подлинная крепостная зависимость.
Перейти на другое предприятие рабочий мог лишь с разрешения военного комиссара и лишь при том условии, если это не встречало возражений предпринимателя. Профсоюзы были лишены возможности влиять на условия труда и заработной платы. Вместо коллективных договоров, все регулиро 262
вание оплаты перешло в руки тех же военных комиссаров. Несмотря на общее падение производительности труда вследствие изношенности оборудования, интенсивность труда и хищническая эксплоатация массы хлынувших в промышленность женщин и детей дошли до крайних пределов. Историческая Путиловская стачка, колоссальное забастовочное движение английских горняков, волна забастовок протеста в Германии потрясали основы военного хозяйства. Общее обострение социальн. конфликтов завершает обрисованную выше картину внутренних противоречий, скрытых под завесой стройной системы государственно-монополистической организации хозяйства.
VIII. Военное хозяйство и государственномонополистический капитализм.
Наряду с подъемом классовой борьбы пролетариата, стихийным протестом разоряемых войной и государственным регулированием широких слоев мелкой буржуазии, наряду с обострением противоречий между городом и деревней и усилением борьбы между различными прослойками господствующего класса, военная система госуд. — монополистического капитализма глубоко противоречива по самой своей экономической природе. Ход развития военной экономики приводит все капиталистические государства на путь более или менее последовательного и законченного планового руководства хозяйственной жизнью. Империалистская война, порожденная противоречиями монополистического развития, предъявила капиталистическому хозяйству запросы такого масштаба, которые вступили в противоречие с анархической, стихийной природой его. Поэтому, несмотря на весь трепет перед «священной частной собственностью», капиталистическое государство вынуждено было вступить на путь замены рыночной стихии элементами планового руководства и сознательного подчинения всего хода хозяйственной жизни единой цели — войне. Как единственный сознательный центр стихийного анархического организма, государство во имя защиты интересов всего класса капиталистов в целом подавляет противоречивые устремления отдельных группировок и прослоек буржуазии. Но поскольку частнособственническая основа хозяйства остается нетронутой, внедрение организованного начала, вытеснение стихийного рыночного регулирования планом на-, талкивается на предел, преодоление к-рого не по силам классовому государству. «Реакционное капиталистическое государство, которое боится подорвать устои капитализма, устои наемного рабства, устои экономического господства богатых, боится развить самодеятельность рабочих и вообще трудящихся, боится „разжечь" их требовательность; такому государству ничего не нужно, кроме хлебной карточки. Такое государство ни на минуту, ни при одном своем шаге не упускает из виду реакционной цели: укрепить капитализм, не дать подорвать его...» (Ленин). Конкретным примером такой ограниченности планового охвата хозяйства является бессилие государственного 9*
