ные, увлекается художниками, рисующими жизнь, как кошмар. Между художником и окружающей средой существует, по Г., то отношение, что среда влияет на художника в обратном смысле, т. е. заставляет его итти в противоположном своему веку направлении («Certains», 21). Если же налицо разрыв между мятущейся, но слабой, подобно героям Г., личностью и дурной в существе своем действительностью, то перед человеком лежат принципиально два пути: либо завершение пессимистического миросозерцания через возведение зла в верховный принцип, а извращенности — в цель для морали, либо уход на какой-нибудь уединенный остров среди бушующего океана действительности, где может быть найдена частичная гармония и спокойствие. В эпоху наивысшего расцвета своего творчества Г. испробовал первый путь: о том свидетельствую г как его роман «La-bas» (Бездна, 1891), так и связи Г. с окультистами.
Герой «Ьй-bas» Дюрталь, ненавидя царство мещанства и капитала, уходит в средние века, в мир магии, участвует в черной мессе и т. д.
Но этот путь не дает выхода Г., он отступает и направляется к тихой пристани — церкви.
Однако обратившись в католицизм, Г. не в силах окончательно отречься от своего прошлого: он остается иронически настроенным наблюдателем уродств и смешных моментов жизни. В «Enroute» (В пути, 1895) священники и монахи изображаются как артисты, к-рые могут играть свою роль по-настоящему или скверно, и Г. не скупится на очень едкие характеристики для нек-рых из дурных актеров; даже в написанных в правоверных тонах «Les foules de Lourdes» (Лурдские толпы, 1905) он изображает истерические и невропатические состояния верующих чисто натуралистическими приемами. Плоскость переживаний Г. в этот период — погружение в эстетику культа, в мелодии церковной музыки, ароматы курений, в созерцание линий соборной архитектуры; однако он всегда целиком владеет собой, и мистицизм для него в значительной степени — литераторская поза.
Для стиля Г., тонко и изысканно фиксирующего оттенки переживаний, характерны движение, световые пятна пейзажа, также настроение известной простоты, добродушия, нек-рой примитивности. В первых своих романах [«Drageoire A 6pices» (Коробка конфет, 1874), «Sceurs Vatard» (Сестры Ватар, 1879)] Г. обильно пользовался народным говором, вызывая упрек в том, что «возобновляет Коммуну во франц. языке». Эту склонность к арго Г. сохранил на всем протяжении своего писательского пути, соединяя ее с чисто спортивной погоней за редкими, необычными эпитетами, с любовью к новым словечкам, особенно латинизмам, равно как и архаическим формам. Сочетание книжности и чрезвычайной отшлифованности языка с известной грубостью и даже вульгарностью народного говора составляет одну из своеобразных черт стиля Гюисманса.
Значение Г. для европейской литературы связано с первыми выступлениями символистов против натуралистических канонов.
Роман «А rebours» неожиданно и с большим шумом открыл для широкой публики не привлекавшую до сих пор особенного вниманияшколу декадентов и символистов. Г. сделался ее крупнейшим представителем в области прозы и одним из вождей антинатуралистического течения вообще. Обсуждение «А rebours» в печати и литературных кругах было полем битвы, где символизм одержал свои первые победы и добился признания.
Г. имел известное влияние на франц. романистов и поэтов вплоть до наших дней и в некоторой мере воздействовал на творчество целого ряда крупных писателей друг, стран, в т. ч. на Станислава Пшибышевского, отчасти Валерия Брюсова и особенно Оскара Уайльда, который дал в «Дориане Грее» своеобразную параллель к гюисмансову Дезэссенту.
Г. принадлежит ряд книг по искусству — блестящих этюдов о Дега, Ропсе и др.
На рус. яз.: Собрание соч. (изд. К. Ф. Некрасова), 3 тт., Моснва, 1911—12 (Там внизу, В пути, Парижские арабески); Полное собрание сочинений, 3 тт., Москва, 1912 (Бездна, Из бездны к небу). Отдельные издания.: Марта, СПБ, 1880, новое изд., Л., [1925]; Наоборот, М., 1906; Парижские арабески, 2 изд., М., 1916; У пристани, П,, 1923.
Лит.: Т h 6 гivе A., J. К. Huysmans, Р., 1924; Deffoux L., J. К. Huysmans sous divers aspects, Paris, 1927 (здесь полная библиография); G u a i t a S., Essais des sciences maudites, I — III, Paris, 1890—1897; Martino P., Le naturalisme fr^n^ais, Paris, 1923. н. Проферансов.
ГЮИСМАНС (Huysmans), Камиль (род. 1871), бельгийский социалист; проф. философии. Окончив филологический факультет и уже будучи членом бельгийской рабочей партии, сотрудничал в либерально-буржуазной печати вплоть до 1904, когда благодаря своему знанию иностр, яз. он стал (после Амстердамского межд. социалистич. конгресса) секретарем Международного социалистического бюро в Брюсселе. На этом посту Г. оставался вплоть до окончательного развала 2 Интернационала. В начале империалистской войны, после оккупации Бельгии германцами, Г. переехал в Голландию, где вместе с двумя вождями голландской с. — д-тии — одним антантофидом и одним германофилом, пытался восстановить временный секретариат 2 Интернационала. Занимая по отношению к войне правоцентристскую, полупацифистскую позицию, подчеркивая свою «независимость» от вождей бельгийских социалистов, вошедших в бельгийское правительство (Вандервельд), и в то же время резко нападая на сторонников Циммервальда и Кинталя, Г. пытался поддерживать фикцию существования 2 Интернационала. Наделе Международное соц. бюро в Гааге являлось оплотом оппортунизма и социал-патриотизма. В 1916 Г. был организатором конференции социалистов нейтральных стран в Гааге. В 1917 явился одним из инициаторов несостоявшейся Стокгольмской конференции, к-рая на деле была лишь актом разведки со стороны герм. правительства, действовавшего через своих агентов из германск. с. — д-тии. По окончании империалистской войны Г. принимал участие в организации первой послевоенной конференции 2 Интернационала, созванной в Берне (февр. 1919), после чего всецело отдался устройству своей политической карьеры в самой Бельгии. Член бельгийского парламента с 1910, Гюисманс до империалистской войны не играл в бельгийской политической жизни видной роли, сделав сво-
