материальное единство мира у старых материалистов (а также у передовых естествоиспытателей 17—18 веков) было лишено многообразия. «Природа находится в вечном движении; это знали, — говорит Энгельс, — и тогда.
Но, по тогдашнему представлению, это вечное движение совершалось в одном неизменном круге и, таким образом, оставалось, собственно, на одном месте: оно всегда приводило к одним и тем же неизменным последствиям. Такое представление было тогда неизбежно» (Э fire ль с Ф., Людвиг Фейербах, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 648). Таким образом признание вечного существования и движения материи еще не выводит в этой общей форме за пределы метафизического мировоззрения. Признание движения как простого изменения места и времени еще не есть признание движения и изменения в диалектическом смысле. Материалистическая диалектика рассматривает материальное единство и движение мира в его внутреннем многообразии. Материальное единство мира есть единство многообразия.
Открытие химией (см. Далыпон) атомистической структуры тел составило эпоху в естествознании: оно внесло единство в бесконечное разнообразие тел, казавшихся абсолютно различными. Но метафизические тенденции естествоиспытателей проявились в том, что диалектического толкования атомистическая теория не получила. Наоборот [если не считать гипотезы Лраута (см.)], она развивалась в 19 в. под знаменем метафизического различения атомов нескольких десятков элементов, из к-рых каждый ничем не был связан с другими. Атом объявлялся абсолютно неразложимым, неизменным «кирпичом мироздания». Естественное и искусственное разложение атома (на грани 19 и 20 вв.) было ярким опровержением этого метафизического взгляда. Было доказано превращение атомов, переход одного «элемента» в другой, была подтверждена гипотеза Праута. Но метафизический способ мышления буржуазных естествоиспытателей сказался в том, что теперь многие ученые абсолютно простым и неизменным стали считать электрон. Последние годы принесли опровержение этому упрощенному взгляду — была обнаружена чрезвычайно сложная природа электрона. Но и это открытие в условиях современного капитализма дало только повод ряду буржуазных ученых сделать идеалистические выводы.
«До сих пор, — говорит Ленин о материи, — естествознание приводило все свои исследования физического мира к трем последним понятиям — материя, электричество, эфир; теперь же остаются только два последние, ибо материю удается свести к электричеству» (Ленин, Сочинения, т. XIII, стр., 213). Электричество и эфир существуют реально вне нашего сознания, они суть формы материи. Если современная физика нам говорит, что эти формы материи являются основными, то не подлежит сомнению, что в недалеком будущем будет раскрыта связь электричества (т. е. протонов и электронов) с эфиром. Волновая теория материи, очищенная от идеалистической шелухи, послужит несомненно значительным шагом в этом направлении.
Многочисленные выступления буржуазных физиков против материального характера эфира основаны или на ложном представлении материи или на стремлении лишний раз «напасть» на материю, так же пугающую многих апологе 142
тов капитализма, как и безбожие (см. Эфир)* Для Д. м. исследования в области строения материи имеют первостепенное значение, потому что они дают новый материал для нашего материалистического мировоззрения, потому что они приносят с собой важные данные для революционизирования ряда важнейших отраслей техники и технической науки (химическая технология, металлургия, энергетика, теория прочности и сопротивления материалов и т. п.). — Естествознание открыло новые формы движения материи, существенно отличные от механической формы. Оно открыто подчеркивает многообразие движения. Оно внесло коренные изменения в понимание массы, инерции и других определений материи, установленных на основе механического движения. Ньютон, а с ним и весь механицизм, рассматривал механическую массу как существующую совершенно независимо от движения тела. Современное естествознание, наоборот, открывает глубочайшую зависимость между движением и массой.
Оно добралось до таких скоростей материального движения, с к-рыми оказываются неразрывно связаны изменения и массы движущегося тела. Ньютон считал, что масса остается всегда себе равной и это было (и остается) более или менее правильным, поскольку изменения скорости ограничены сравнительно узкими пределами, так что ими можно пренебречь. Однако Эйнштейн, исходя из анализа электромагнитного движения, установил, что, начиная с известного предела, чем больше увеличивается скорость движущегося тела, чем больше она приближается к скорости света, тем больше становится и масса движущейся материи.
Открытия последних десятилетий привели к тому, что все большее и большее количество физических и химических явлений, как оказывается, имеет электромагнитную основу. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» по поводу всех этих открытий писал, что они блестящим образом подтверждают Д. м. «Как ни диковинно, — писал он, — с точки зрения „здравого смысла” превращение невесомого эфира в весомую материю и обратно, как ни „странно” отсутствие у электрона всякой иной массы, кроме электромагнитной, как ни необычно ограничение механических законов движения одной только областью явлений природы и подчинение их более глубоким законам электромагнитных явлений и т. д.,* — все это только лишнее подтверждение диалектического материализма» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 214).
Известно, что наибольшее «посрамление» в глазах части буржуазных физиков материализм якобы потерпел в связи с открытием электромагнитного характера массы тел. По этому поводу Ленин писал: «Материализм и идеализм различаются тем или иным решением вопроса об источнике нашего познания, об отношении цознания (и. „психического” вообще) к физическому миру, а вопрос о строении материи, об атомах и электронах есть вопрос, касающийся только этого „физического мира”.
Когда физики говорят: „материя исчезает6, они хотят этим сказать, что до сих пор естествознание приводило все свои исследования физического мира к трем последним понятиям — материя, электричество, эфир; теперь же остаются только два последние, ибо материю удается свести к электричеству... Вместо десятков элементов удается следовательно свести физический мир к двум или трем (поскольку
