субординация наук отражает собой не только субординацию реальных форм движения, но и исторический ход их собственного развития.
Наиболее сложная форма движения не могла быть научно исследована, пока не стали на ноги — в той или иной мере — науки о природе. С другой стороны, движущим импульсом развития науки вообще является практика, практические материальные потребности людей — на первых порах в самом непосредственном смысле этого слова. «Само собой разумеется, — говорит Энгельс, — что изучение природы движения должно было исходить из низших, простейших форм его и объяснить их прежде, чем оно могло дать что-нибудь для объяснения высших и более сложных форм его. И, действительно, мы видим, что в историческом развитии естествознания раньше всего была создана теория простого перемещения, механика небесных тел и земных масс; за ней следует теория молекулярного движения, физика, а тотчас же вслед за последней, почти наряду с ней, а иногда и раньше нее, наука о движении атомов, химия. Лишь после того, как эти*различные отрасли познания форм движения, господствующих в области неорганической природы, достигли высокой степени развития, можно было приступить к объяснению явлений движения, представляющих процесс жизни, причем успехи его шли параллельно прогрессу науки в области механики, физики и химии» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 531).
Но если в общем и целом науки . исторически восходили от низших, более элементарных форм движения к высшим, более сложным, то отсюда вовсе не следует, что появление новых наук свидетельствует о полной завершенности ранее существовавших наук. Наоборот, в силу неисчерпаемости не только вселенной в целом, но и каждой ее части, ни одна наука не может стать абсолютно завершенной. Поэтому неудивительно, что со второй половины 19 в. изуг чение химического движения, света, электричества, магнетизма и на их основе движения небесных, тел гигантскими шагами снова двинулось вперед. В то же время после возникновения научного объяснения общественных явлений — исторического материализма — естествознание впервые получило возможность понять истинные движущие силы его развития и диалектику самого мышления. Наконец обогащение научного познания все больше выражается в дифференциации отдельных отраслей знания, в специализации их. Это обогащение означает, во-первых, углубление познания мира, проникновение вглубь от непосредственных форм проявления материи, доступных невооруженному или маловооруженному взгляду наблюдателя, а, во-вторых, вплотную подводит отдельные науки к уничтожению прежней разорванности и к необходимости установления более глубоких связей между собой.
Если охватить в целом всемирно-историческое развитие научного познания, мы придем к следующему выводу. На первых ступенях этого познания научная мысль подходит к объективному миру как к еще недифференцированному целому, пытается охватить его посредством бедных по своему содержанию представлений и понятий. Отсутствие на этой ступени понимания всего бесконечно многообразного внутреннего содержания объективного мира возмещается единым всеохватывающим синтетическим его пониманием. *Мир в целом на этой
146:
ступени представляется в форме бесконечного взаимодействия в живой смене конкретных явлений природы. Естественные стихии — вода, земля, воздух (и вообще «небо»), огонь, а также сознание человека просто, непринужденно и наивно понимаются в их взаимной связи и взаимопревращении. На основе этих представлений, наряду с многочисленными чисто фантастическими измышлениями, было высказано и много чрезвычайно ценных догадок, подтвердившихся в дальнейшем развитии науки и на практике лишь спустя тысячелетия. Это в особенности верно по отношению к древней Греции, к-рая явилась как бы фокусом, сконцентрировавшим в себе в наиболее совершенной форме огромное богатство практического и теоретического опыта предшествующих стадий исторического развития.
Поэтому неслучайно современное теоретическое естествознание очень часто находит истоки своих общих теорий (атомистика, развитие органического мира, закон сохранения материи, закон сохранения энергии и др.) в древнегреческой философии.
Однако наука не могла остановиться на том уровне, на к-ром она стояла в классической Греции. Все растущие потребности производительных сил не могли удовлетвориться «общей картиной природы», хотя бы и правильной в основном. Поэтому следующей задачей естествознания (еще у греков александрийского периода, хотя по настоящему только с половины 15 в.) было более точное, более детальное изучение отдельных частностей, порознь взятых, исследование их отдельных свойств, их частных причин, действий и т. д. «Разложение природы на отдельные ее части, разделение различных явлений и предметов в природе на определенные классы, анатомическое исследование разнообразного внутреннего строения органических тел, — все это было основой тех исполинских успехов, которыми ознаменовалось развитие естествознания в последние четыре столетия.
Но тот же способ изучения оставил в нас привычку брать предметы и явления природы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в' силу этот о — не в движении, а в неподвижном состоянии, не как существенно изменяющиеся, а как вечно неизменные, не живыми, а мертвыми. Перенесенное Бэконом л Локком (см.) из естествознания в философию, это мировоззрение создало характерную ограниченность последних столетий: метафизический способ мышления»(Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 21).
Общий синтетический подход к явлениям природы и общества все больше сменялся аналитическим подходом. Потребность более детального изучения каждой отдельной стороны мирового целого с необходимостью влекла за собой изолирование этих сторон (предметов, вещей, явлений) от мировой связи. Этот аналитический подход к явлениям требовал глубокой специализации наук. А специализация наук всвою очередь закреплялась, по мере развития капитализма, развитием процесса отделения умственного труда от физического, пожизненным закреплением людей за определенными профессиями и т. д. Так устанавливалось внутреннее соответствие между внутренней структурой капиталистического строя и общим ходом» развития науки в условиях этого общества.
Как разделение труда в капиталистическом обществе, так и глубокая специализация в области
