ние об устройстве Колледжа индустрии», в к-рой проводится идея общественного трудового воспитания для всех детей обоего пола. Но только начиная со второй половины 18 в., когда в общественном производстве произошел новый переворот, когда место мануфактуры стала занимать крупная пром-сть, впервые встал вопрос о школе, как массовый вопрос, а не только как вопрос о воспитании детей тогдашней общественной верхушки. Крупная пром-сть потребовала не просто рабочей силы, а грамотной рабочей силы. Наряду с этим «народные массы», о которых раньше ничего не было слышно, стали выдвигаться на сцену; их нищета и невежество были у всех на виду. О «народе» заговорили (Н. К. Крупская, «Народное образование и демократия»). С этой точки зрения особенно показательны революционные периоды. В эпоху Великой французской революции впервые вопрос о школе был поставлен как вопрос о коренной реформе народного образования, вокруг которого закипела ожесточенная классовая борьба. Буржуазия выступает как гегемон и в области просвещения масс, пытаясь всю систему образования построить так, чтобы она целиком отвечала интересам капитала. Ряд проектов и докладов Талейрана, Кондорсе, Лаканаля, Лепелетье, Лавуазье и др. прекрасно отражает характер классовой школы нового капиталистического периода.
В конституцию 1791 была внесена особая статья, в к-рой говорилось о том, что «будет выработана и введена в действие новая система народного образования; последнее будет общим для всех граждан и бесплатным в пределах знания, необходимого всем людям». 19/ХП 1793 Конвент принял декрет •об обязательности и бесплатности первоначального образования. Термидорианская реакция наложила руку и на школьную реформу 1793: если раньше предполагалось открывать по одной низшей школе на каждые 400 чел., то декрет 17/XI 1794 устанавливает обязательное открытие одной низшей школы на каждую 1.000 жит. Декрет же 1795 ликвидировал один из существеннейших признаков Е. ш. — ее бесплатность.
Во всяком случае в эпоху Французской революции вскрылись . тайные пружины школьной политики буржуазии: нужна классовая школа, целиком и полностью доступная детям капиталиста и его «присных»; нужны пронизанные буржуазной установкой «начатки знаний» для трудящегося, нужен грамотный (и только) рабочий. С этого момента начинается не прекратившаяся до сих пор игра буржуазии в Е. ш., высшей точкой которой является в лучшем случае юридическое признание Е. ш. и фактическое ее отсутствие. Поэтому ряд глубоко интересных мыслей великих утопистов (Сен-Симона, Фурье, Оуена), касавшихся вопросов образования, остался на бумаге. Идея Е. ш., выдвинутая в эпоху чартистского Движения (О’Брайен, Ловетт, Эрнест Джон), была отброшена буржуазией. В дальнейшем великие идеи Маркса и Энгельса о школе, связанной с производительным трудом, доступной для всех детей от 9 до 17 лет, могли быть поставлены как реальные задачи и начали осуществляться только в советских условиях. Парижская Коммуна, поднявшая нанебывалую высоту вопросы всей системы народного образования, разработала ряд интереснейших проектов по вопросу организации Е. ш., провозгласила всеобщее, обязательное, бесплатное, срвместное, светское обучение детей, поставила вопрос об организации трудового воспитания и т. д. Но Коммуна была раздавлена буржуазией, и в современной капиталистической Франции нет и намека на тот идеал Е. ш., который под грохот версальских пушек был выдвинут коммунарами. В России революция 1905 поставила на повестку дня вопрос о единой, светской, всеобщей, совместной, обязательной и бесплатной школе. Однако революция была разгромлена, и в «народной» школе все осталось попрежнему. И только в СССР пролетариат, использовав опыт всех прошлых революций, руководясь марксистсколенинской теорией, заложил прочный фундамент подлинной Е. ш.
Современное состояние вопроса о Е. ш. в главнейших капиталистич. странах мира (Англия, Франция, Германия, Швейцария, САСШ и др.) определяется общим характером третьего периода послевоенного развития капитализма как периода, неизбежно ведущего «через дальнейшее развитие противоречий капиталистической стабилизации к дальнейшему расшатыванию стабилизации и к резкому обострению общего кризиса» (IV конгресс Коминтерна). Отсюда ряд жесточайших противоречий империализма, небывалое обострение классовой борьбы в капиталистических странах, революционный подъем в международном рабочем движении, быстрый рост влияния компартий, фашизация с. — д-тии, фашизация методов капиталистического господства в целом. Отсюда дружный поход буржуазии на школу под знаком полного и всестороннего превращения ее в орудие своего классового господства. Анализ современного состояния, вопроса о Е. ш. в капиталистических странах даже там, где этот вопрос принимает свое наиболее «передовое» выражение, полностью подтверждает глубокие слова В. И. Ленина, сказанные им на этот счет больше трех десятков лет назад. Ленин писал: сущность классовой школы «состоит в том, что образование одинаково организовано и одинаково доступно для всех имущих... Классовая школа, — если она проведена последовательно, т. е. если она освободилась от всех и всяких остатков сословности, — необходимо предполагает один общий тип школы... Классовая школа... требует от всех и всяких учеников только одного: чтобы он заплатил за свое обучение. Различие программ для богатых и для бедных вовсе не нужно классовой школе, ибо тех, у кого нет средств для оплаты обучения, расходов на учебные пособия, на содержание ученика в течение всего учебного периода, — тех классовая школа просто не допускает к среднему образованию...
В современном об-ве и та средняя школа, к-рая не берет никакой платы за обучение, нисколько не перестает быть классовой школой, ибо расходы на содержание ученика в течение 7—8 лет неизмеримо выше, чем плата за учение, а доступны эти расходы лишь для ничтожного меньшинства» (Сочинения, т. II, стр. 293—294, 1 изд.). Поэтому «единство» школьной политики в капиталистиче-
