матики утверждений о существовании тех или иных объектов всякий раз, как такое утверждение произносится на основании одного только принципа исключенного третьего без фактической реализации объекта, о существовании к-рого идет речь.
И. легко решается на такие безусловные запреты, потому что ему по существу чуждо понимание того, что и законы формальной логики являются концентрированным отражением (хотя и извращенным, «огрубленным») ц сознании человека исторического опыта, накопленного деятельностью всего человечества.
И. не дает соответствующего этому диалектического анализа принципа исключенного третьего, а отрицает его формально. Таким образом в логике, в силу своих последовательно идеалистических установок, И. идет по существу не по пути от формальной логики к логике диалектической, а по пути оскудения научной методологии. В силу этого И. вынужден жертвовать основными органическими частями современной математики, создавая т. о. кризис ее основ.
И. не только представляет собой кризис основ математики, но и сознает себя как кризис.
Броуэр и Вейль с большой настойчивостью отрицают объективную ценность основных достижений математического анализа. Интуиционизм есть проявление в математике идеализма, ставшего агрессивным и стремящегося подчинить себе науку со всей ее проблематикой и методами. — См. также Формализм, — являющийся реакцией против И.
Лит.: Н е у t i n g A., Mathematische Grundlagenforschung, Berlin, 1934 [дана подробная литература]; Вейль Г., О философии математики, М. — Л., 1934.
Критика И.:Яновская С., Идеализм в современной философии математики, в сб:: На борьбу за материалистическую диалектику в математике, Гос. научно-техн, изд-во, М. — Л., 1931; ГливенкоВ., Кризис основ математики на современном этапе его развития, «Фронт науки и техники», М., 1934, № 5—6. В. ГливвНКО.
ИНТУИЦИЯ (от лат. intueri — глядеть), в
идеалистической философии (а также у нек-рых материалистов — Спинозы) непосредственное познание, получаемое путем простого созерцания без помощи логических суждений и доказательств. В истории философии и психологии мы можем найти различное истолкование и понимание И., однако общей чертой всех теорий И. является противопоставление И. как непосредственного познания дискурсивному (или рассудочному) мышлению, как познанию логическому, опосредствованному понятиями. Диалектический материализм отвергает отделение непроницаемой стеной непосредственного познания от опосредствованного. Для диалектического мышления непосредственность знания отнюдь не исключает его опосредствования. Абсолютно непосредственного знания, свободного от опосредствования суждениями и понятиями, не существует. В связи с этим диалектический материализм не признает И. как особой формы познания.
Все теории интуитивного познания можно разделить на две основные группы: 1) теории, понимающие интуицию как способ познания, практически применяемый всеми людьми, и 2) теории, считающие интуицию особым, высшим родом познания, доступным лишь исключительным личностям (выдающимся философам, ученым, художникам, мистикам) и притом не всегда, а в минуты духовного просветления или озарения. Существуют также... и теории, занимающие промежуточное положение между этими двумя группами.Понимание И. как нормального способа познания мы находим у Декарта, Локка, Лейбница и у представителей т. н. «Шотландской школы» — Шефтсбери, Гутчесона и др. Декарт понимал под И. непосредственное усмотрение каждым из нас очевидных истин, не нуждающихся в доказательстве. «Всякий из нас, — писал он, — может интуитивно постичь, что он существует и мыслит, что треугольник ограничивается тремя линиями, что шар имеет только одну поверхность, и другие подобные им истины». К этой концепции близко примыкали Локк и Лейбниц. «Если мы станем размышлять о своих способах мышления, — говорит Локк в своем «Опыте о человеческом разуме», — то найдем, что иногда душа воспринимает соответствие или несоответствие двух идей непосредственно от них самих, без вмешательства каких-нибудь идей..., ибо душа не нуждается при этом в доказательстве либо изучении, но воспринимает истину, как глаз воспринимает свет, через одно направление на нее».
Несколько иной смысл вкладывали в понятие И. Шефтсбери и Гутчесон. Они считали, что моральное и эстетическое чувства не могут быть поняты дискурсивным мышлением и познание, которое они нам дают, является непосредственным восприятием или простой И.
И. следовательно понималась ими как особый род познания, не имеющий никакого сходства с рассудочным познанием. Идеи Шефтсбери и Гутчесона были восприняты и развиты Ж. Ж. Руссо и через него оказали известным образом влияние на Канта (что отразилось на его «Критике способности суждения») и в особенности на Якоби, причем у последнего понимание И. принимает уже довольно ясно выраженный мистический колорит. По учению Якоби, человек обладает двумя основными способностями: рассудком и И. Рассудок не может доказать наличие бога, а внутренняя И. не оставляет на этот счет никаких сомнений; рассудок разрушает веру в свободу, а И. считает свободу бесспорным фактом; рассудок сводит природу к явлениям, а непосредственное восприятие (И.) вскрывает ее целостную реальность.
Совершенно законченный мистический характер И. приобретает у Шеллинга, на мировоззрение к-рого оказало большое влияние учение Плотина. Учение Шеллинга (а также непосредственно Плотина) . оказало в свою очередь влияние и на французскую философию.
К видным философам 19 и 20 вв., воспринявшим мистическое учение об И., относятся: Менде-Биран, Равессон, Бутру и Бергсон. Мистическая И., по учению философского родоначальника мистики — Плотина, — это особый род познания, посредством к-рого душа познает истинное бытие «Я», редкие моменты мистического экстаза, когда она освобождается от материальных пут и возвращается в лоно бесконечного разума. Плотиновское понимание И. лежит в основе позднейших мистических учений. Французский, философ-идеалист Делакруа следующим образом характеризует мистическую И.: «Интуиция состоит в известного рода экзальтации, которая связана с уничтожением чувства обыкновенного Я... В интуиции душа есть то, что она знает, и знает она то, что она есть... Отсюда трудность уложить эту интуицию в определенные формы чувства и познания. Она вовсе не есть познание, если понимать под этим словом
