на мировой и лишь в ничтожной мере на внутренний рынок. С другой стороны, капитализм в К., разлагая и разрушая старые хозяйственные формы и проводя это разрушение более стремительно, чем это имело в свое время место в передовых капиталистич. странах, тормазит развитие производительных сил колоний, переход к новым, высшим формам. В свое время Маркс, характеризуя хозяйничание англичан в Индии, отмечал, что «их созидательная работа вряд ли видна сквозь кучу развалин» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IX, стр. 363). С тех пор положение мало изменилось.
Докапиталистические формы эксплоатации систематически консервируются и укрепляются империализмом в крупном плантационном и мелкокрестьянском хозяйстве, они проникают и на современные фабрично-заводские предприятия. Так, в Южно-Африканском союзе, Кении, Родезии колонизаторы заставляют негров работать на плантациях, рудниках, вводя с этой целый высокие налоги (в Кении, напр., для оплаты налогов необходимо проработать на плантации 4 месяца), а нередко — и методами прямого административного принуждения, чрезвычайно распространенной системы договорного закабаления коренного населения на различные сроки — от шести месяцев до двух — трех лет, мало отличающейся от рабства. Та же система существует и в Бельгийском Конго, в англ. Сьерра-Леоне, в Британской Гвинее, в различных африканских К. Франции и Португалии, не говоря уже о зависимых странах Латинской Америки; на плантациях мате в Бразилии и Парагвае, на сахарных плантациях Тукумана (Аргентина), на плантациях Американского бананового треста в Центральной Америке и Колумбии царит полурабство индейского населения со всеми аксессуарами (как охота с собаками на бежавших с плантаций индейцев), напоминающими худшие времена рабства.
В наиболее важных для империализма колониальных и полуколониальных странах Востока (Индия, Китай, Индонезия) преобладает, однако, — не плантационное, а мелкокрестьянское хозяйство. Далеко зашедшая концентрация земельной собственности в руках помещиков, ростовщиков и торговцев сочетается здесь с дробным землепользованием, имеющим тенденцию ко все большему измельчанию, с высоким насыщением сельского хозяйства рабог чей силой, вследствие недостаточного развития капитализма, перенаселения деревни и архаичности земельной техники. Здесь царит помещик, который обычно не ведет самостоятельного хозяйства, а предпочитает сдавать землю обезземеленным крестьянам на началах голодной, продовольственной и пр. аренды, и ростовщик, который забирает львиную долю не только прибавочного, — но и необходимого продукта крестьян. В Бенгалии, например, помещик удерживает половину урожая, причем крестьяне обязаны очищать леса помещика, определенное число дней в году работать на пашне, в огородах, очищать водохранилища и т. д. В Китае арендная плата доходит до 70% сбора. В Египте далеко зашедшее обезземеление крестьян привело к распространению отработочной аренды и системы «рабочих арендаторов», получающих от помещиков, кроме земли, инвентарь, семена и аванс до жатвы и отдающих помещику от 4/б Д° 5/в урожая. Широкое применение получила в колониях системапаразитич. субаренды, связанная с развитием торгово-ростовщич. капитала; денежные накопления здесь направляются преимущественно на приобретение титулов земельной собственности, а не на ведение хозяйства на земле.
Массовое обнищание крестьянства вследствие все усиливающейся беспощадной империалистич. и феодально-крепостнич. эксплоатации служит богатым источником для бурно развивающегося ростовщического капитала. В Пенджабе (Индия) с. — х. задолженность крестьян с 1891 по 1922 возросла в 5 раз, составив в 1922 900 млн. рупий. В 1930 она выросла уже до 2.700 млн. рупий, увеличившись за 8 лет в три раза. В Индонезии ростовщический процент доходит до — 200—400, в Китае — до 300 в год. В Палестине 100—120% в год — повсеместно распространенное явление.
Экспроприация земли в пользу ростовщиков в Индии приняла настолько стремительный характер (например, с 1930 по 1932, только за два года экономия, кризиса, размеры земли, попавшей в руки ростовщиков в рисовых районах Бирмы, увеличились на 140%), что известный буржуазный индийский экономист Мукерджи должен был заявить: «Это обстоятельство сопряжено со значительнейшими опасностями для социального организма и по всей вероятности в ближайшем будущем приведет к социальной революции, если она своевременно не будет приостановлена». Даже в крупной обрабатывающей промышленности К., где, казалось бы, должны господствовать чисто капиталистические отношения, рабочий зачастую попадает в сети ростовщиков. В индийских хлопчато-бумажных предприятиях «мукадам» (мастер) отбирает добрую часть заработка рабочих (в большинстве — односельчан) в виде компенсации за «протекцию», оказываемую при поступлении на фабрику (обычно рабочий не в состоянии внести мастеру аванс при поступлении и получает от него «ссуду», которую никогда не может выплатить). На китайских фабричных предприятиях и в горной пром-сти сплошь и рядом налицо прямое или замаскированное долговое рабство. Хищнические методы обработки земли в соединении с гнетом империализма, крепостникапомещика и торгово-ростовщич. капитала приводят к тому, что деревня воспроизводит с каждым годом в расширенном масштабе пауперов, излишних людей в с. — х. производстве. Хилая промышленность в городах, связанная по рукам и ногам ограниченностью внутреннего рынка, конкуренцией иностранных товаров, отсутствием дешевого кредита и т. д., в состоянии предоставить работу лишь ничтожной части резервной армии, выталкиваемой ходом капиталистического развития из обнищавшей и голодающей деревни. Масса полностью и частично экспроприированного населения вынуждена влачить жалкое существование в деревне, разделяя эту участь с сотнями тысяч ремесленников, выбрасываемых в деревню из неуклонно вымирающих средних и мелких городов, некогда цветущих центров прославленных индийских мануфактур и ремесл. В Индии (в известной мере также и в Китае) процент населения, живущего в деревнях, из десятилетия в десятилетие почти стабилен: в 1891 он составлял 90, 5, а в 1931—89, 0.
Особенно ухудшилось положение колониальных народов в годы мирового экономия, кризиса (1929—34). Прежде всего бремя платежей
