НЕКРАСОВнина общины и т. п.» (см. Ленин, там же, стр. 321 и 324). В поэзии Некрасова преобладает трезвый подход в характеристике крестьянства и путей развития страны. Некрасов беззаветно верил в прогресс и торжество знания («Горе старого Наума»). Он — типичный просветитель, шестидесятник. Некрасов был певцом революционных устремлений угнетенного крестьянства. Верно отразив ненависть крестьян к их эксплоататорам, не отделяя своей любви к трудящимся от ненависти к классовым врагам («То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть»), Н. является «горячим и сильным демократом», но без той псевдосоциалистической» шелухи, в которую так любили облекать демократич. ядро народники всех разновидностей. По общему направлению своего творчества Н. может быть назван народническим демократом, как Ленин назвал Щедрина в письме в редакцию «Правды» (см. Ленин, Соч., т. XXIX, стр. 75).
Наряду с изображением крестьянства Н. уделяет значительное место изображению революционной интеллигенции. В его произведениях получили художественное воплощение образы борцов за народное счастье — великих деятелей революционной демократии: Белинского, Добролюбова, Чернышевского. Идейная близость Некрасова к вождям демократии обусловила его правильную оценку их. Некрасов изобразил их беззаветную любовь к родине и непримиримую ненависть к угнетателям. Революционер Крот (образ, навеянный воспоминаниями о Белинском) перед смертью грезит о счастливом будущем. Охваченный «мечтанием чудным», Крот рисует картину народного восстания: Кричал он радостно: «вперед!» И горд, и ясен и доволен.
Ему мерещился народ И звон московских колоколен; Восторгом взор его сиял, На площади, среди народа, Ему казалось, он стоял И говорил...
Н. обращается к Добролюбову как к идеальному общественному деятелю, учившему «жить для славы, для свободы», и сокрушенно говорит о его ранней кончине. В Чернышевском Н. видел «пророка» революции, находившего «невозможным служить добру, не жертвуя собой», понимавшего смысл и значение своей выдающейся деятельности: Не скажет он, что гибель бесполезна: Его судьба давно ему ясна.
Обращаясь к истории, к прошлому своей страны и народа, Н. там видит прежде всего борцов революции. — В начале 70 — х гг. печатаются его знаменитые историко-революционные поэмы: «Дедушка», «Недавнее время», «Русские женщины». Через образы борцов предшествующих поколений Н. дает поэтизацию современного ему революционного движения.
На дворянских революционеров 20 — х гг. Н. перенес нек-рые черты революционеров-шестидесятников. Так, в «Дедушке» поэт усиленно акцентирует момент борьбы за интересы народа, что более характерно было для крестьянских демократов, чем для декабристов. Та решительность, с которой порывают декабристки с аристократической средой столицы и обращаются к народу и революционной борьбе, тоже более присуща женщинам-революционеркам 60—70 — х гг. Поэта влекла современная борьба, но он был вынужден обращатьсяк прошлому, т. к. «в вопросах текущих права голоса мы лишены». Говоря о судьбе декабристок, Н. намекает на желание заняться судьбой современных ему революционеров: Быть может, мы, рассказ свой продолжая, Когда-нибудь коснемся и других, Которые, отчизну покидая, Шли умирать в пустынях снеговых.
Поэт устанавливает живую преемственность идей и борьбы от декабристов к Белинскому, Петрашевскому, Добролюбову и * семидесятникам. Едва ли можно найти в русской литературе 19 в. более сильную поэтизацию и прославление ссыльных борцов с самодержавием, чем Вто сделал Н. в поэме о декабристах.
Недаром цензура ни одно произведение Н. на современные темы не уродовала так, как его* поэму о декабристах. Идея служения народу вдохновляла Н. в течение всей его жизни.
Вожди революционной демократии — В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов — были для него неугасимыми «светильниками разума», которые освещали ему путь развития. Н. создал поэзию «мужицкого демократизма», которая и своим содержанием и своей формой противостояла традиционной литературе, оторванной и удаленной от народа.
Характер своей поэзии Н. определял словами: «У всякого писателя есть своя своеобразность; у меня — реальность». Н. — это целое направление в русской поэзии, школа с характерной для нее тематикой, образами, особенностями стиха, языка. Стихи поэта революционной демократии не укладывались в рамки и каноны старых литературных форм. Н. достиг в области нового стиля исключительной высоты, и его творчество имело влияние на все последующее развитие русской поэзии. У Н. учились и ему следовали поэты: В. Курочкин, Н. Добролюбов, И. Гольц-Миллер, Жулев, П. Якубович, Л. Трефолев и др.
Поэзия Н. до сих пор мало изучена в эстетическом отношении. Гениальные замечания Чернышевского и Добролюбова о поэзии Н. не получили своего развития в последующих трудах литературоведов. Между тем Чернышевский, говоря о специфике русского стиха и овозврате Пушкина к ямбу, указывает на большую правомерность для русского стихосложения трехсложной стопы и противопоставляет в этом отношении Пушкину Некрасова (не называя имени последнего): «Не можем не заметить, — писал он, — что у одного из современных русских поэтов — конечно, вовсе не преднамеренно — трехсложные стопы, очевидно, пользуются предпочтительной любовью перед ямбом и хореем» (ЧернышевскийН. Г., Соч., т. I, СПБ, 1906, стр. 288). Добролюбов: видел в творчестве Н. образование нового стиля русской поэзии, в к-ром дается новое осознание жизни. Не называя Некрасова по имени г Добролюбов характеризует его поэтом, «повернувшим» поэзию на «новый путь». В рецензии «Перепевы» Добролюбов писал: «После них (Пушкина и Лермонтова) нужен был поэт,, который бы умел осмыслить и узаконить сильные, но часто смутные и как будто безотчетные, порывы Кольцова и вложить в свою поэзию положительное начало, жизненный идеал, которого недоставало Лермонтову. Нет ни малейшего сомнения, что естественный ход жизни произвел бы такого поэта; мы даже можем утверждать это не как предположение или вывод, но как совершившийся факт. Но к со-
