теория основана на установлении подлинного историч. факта — господства общинной собственности в форме марки в начале средневековой истории, — она была горячо принята Марксом и Энгельсом, и ее данные были широко использованы ими в своих работах. Маркс писал Энгельсу о сочинениях Маурера: «Он подробно доказывает, что частная собственность на землю возникла лишь позже и т. д. Идиотский вестфальский юнкерский взгляд (Мезер и т. д.), что немцы поселялись каждый в отдельности и лишь впоследствии образовывали села, волости, опровергается совершенно... Мое предположение, что азиатские или индийские формы собственности сначала существовали везде в Европе, снова тут (хотя М[аурер] ничего об этом не знает) подтверждается» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 28). Дальше Маркс упрекает Маурера как-раз в том, что он видит европейскую О. только в форме германской марки, ничего не зная об аналогичной ей кельтской общине. Но значение общинной теории Маркс и Энгельс видели не только в подтверждении ею тезиса о господстве общинной собственности в начальный период истории всех народов, айв освещении ею многих сторон последующего развития средневекового общества. В другом письме к Энгельсу Маркс писал о Маурере: «Его книги имеют огромное значение. Не только первобытная эпоха, но и все позднейшее развитие свободных имперских городов, пользующегося иммунитетом помещичьего землевладения, государственной власти, борьбы между свободным крестьянством и крепостничеством — все это получает совершенно новое освещение» (там же, стр. 33). Энгельс называл организацию первобытной германской марки основой всего германского права (см. [[тамже|span>]], т. XIV, стр. 178) и посвятил германской марке специальную статью (см. там ж е, т. XV, стр. 627—645).
Маркс так резюмировал вопрос об историч. источниках, из которых образовалась марка: «Ее (русской общины. — Ред.) эквивалентом на Западе является германская община, возникновение которой восходит к недавним временам. Она еще не существовала в эпоху Юлия Цезаря и уже не существовала, когда германские племена покорили Италию, Галлию, Испанию и т. д. В эпоху Юлия Цезаря уже производился ежегодный передел пахотной земли между группами, между родами и племенами, но еще не между индивидуальными семьями общины; вероятно и обработка велась труппами, сообща. На самой германской почве эта община более древнего типа преобразовалась путем спонтанного развития в земледельческую общину втомвиде, в каком она описана Тацитом. С того времени мы ее теряем из виду. Она погибла незаметно в обстановке непрестанных войн и переселений... Но... печать этой „земледельческой общины41 так ясно выражена в новой общине, из нее вышедшей, что Маурер, изучив последнюю, мог восстановить и первую. Новая община, в которой пахотная земля является частной собственностью земледельцев, в то время как леса, пастбища, пустоши и пр. остаются еще общей собственностью, была введена германцами во всех покоренных странах.
Благодаря характерным особенностям, позаимствованным у ее прототипа, она в течение всех средних веков была единственным очагом народной свободы и жизни» (Черновые на 632 броски письма Маркса — В. И. Засулич, в кн.: Маркс и Энгель с, Сочинения, том XXVII, стр. 693—694). Таким образом, в генезисе общины-марки особенно важны два момента: 1) происхождение ее из родового союза в условиях завоевания варварами-германцами римских владений, где они селились среди римского населения и, смешиваясь с ним, в; условиях укоренившейся частной земельной собственности, вскоре отказывались от периодич. переделов пахотной земли, так что «отдельные участки превратились в отчуждаемую частную собственность — аллод» (Энгельс, Происхождение семьи..., в книге: Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 128), но остальные земли — леса и пастбища — оставались неподеленными в общем пользовании О., ей же принадлежала и власть над поделенной землей в смысле регулирования способа ее обработки. «Чем дольше жил род в своем селе и чем больше постепенно сливались германцы и римляне, тем больше родственный характер связи отступал на задний план перед территориальным; род исчезал в марке... Так незаметно, по крайней мере в странах, где удержалась марка, — на севере Франции, в Англии, Германии, Скандинавии, — родовой строй переходил в территориальный и был поэтому в состоянии приспособиться к государству» (там же).
2) Но при этом в марке сохранялись значительные следы ее происхождения из рода.
Именно это делало О. на всем протяжении Средневековья важным орудием в руках крестьян для их борьбы против крепостниковпомещиков, органом сохранения древней демократии в рядах эксплоатируемого класса.
Строй территориальной О. «все же сохранил свой первобытный демократический характер, отличающий весь родовой строй, так что даже при его дальнейшем навязанном ему вырождении еще уцелели его остатки, служившие оружием в руках угнетенных и дожившие до новейшего времени» (там же).
Марка в начале Средневековья была, повидимому, господствующей формой общественной организации во всей Европе, но скоро* исчезла в Южной и Восточной Франции, Испании и Италии, т. е. там, где преобладали римские элементы общественного строя. Напротив, в странах слабой романизации, особенно* в Англии и Германии, она сохранилась очень прочно. На Востоке и Юго-Востоке Европы О. носила уже не форму германской марки, а иные формы (напр., форму славянской О.), в основе сходные с маркой. Маркс особо отмечает своеобразие румынской О., где «часть земель самостоятельно возделывалась членами общины как свободная частная собственность, другая часть — ager publicus [общинные поля] — обрабатывалась ими сообща. Продукты этого совместного труда частью служили резервным фондом на случай неурожаев и других случайностей, частью государственным фондом на покрытие издержек по войне, с религиозными целями и других общинных расходов. С течением времени военные и духовные сановники узурпировали вместе с общинной собственностью и повинности, приуроченные к этой собственности» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1936, стр. 179). Также и на Западе, по мере роста поместий, феодалы накладывали руку на марку. Последняя в большинстве случаев была превращена в крепостную О., служившую органом круговой поруки перед поме-
