цепция движений и показано, что в разных условиях развития самое строение движения претерпевает существенные изменения.
Уже наблюдения над ранними этапами эмбрионального развития показали, что изолированные, обладающие постоянными связями движения рефлекторного типа вовсе не являются характерными для ранних стадий развития; оказалось, что на начальных фазах движения зародыша носят примитивный, диффузный характер, так что раздражение, приложенное к той или иной точке, вызывает у зародыша волну неспециализированного двигательного возбуждения. Лишь в дальнейшем, по мере созревания аппаратов стволовой части мозга, начинают выделяться зачатки будуших двигательных функциональных систем; в первую очередь выделяются системы движений, непосредственно связанных с жизненными функциями (дыхание, глотание, сосание), несколько позднее созревают иннервации организованных движений тела и конечностей. Аппарат, регулирующий движения, все более перемещается в подкорковые узлы, а затем и в кору головного мозга. Благодаря последнему процессу движения ставятся в связь с работой высших органов чувств, отражающих реальный мир, начинают направляться и организовываться ими и становятся важнейшим аппаратом соотношения человека с предметной действительностью. С развитием таких высших форм движений, зависящих от коры головного мозга и включенных в сложную осмысленную деятельность, резко меняются и законы их построения. ' Первые движения зародыша возникают в ответ на внутренние (интероцептивные) раздражения и соответственно носят некоординированный характер, ft о второму периоду эмбрионального развития они начинают вызываться и внешними раздражениями. Эта экстероцептивная обусловленность движения является основой для их дальнейшей перестройки. Уже в первые месяцы жизни ребенка движения начинают зависеть от пространственного поля, воспринимаемого человеком, включаться в предметные действия, и их строение начинает испытывать существенные изменения; сначала появляются предметно-координированные движения глаз, затем — соответствующие хватательные движения рук; постепенно в процессе практической • деятельности начинают развиваться и сложные координированные движения.
Они отличаются предметным и целенаправленным характером, сложным соотношением агонистов и синергистов,, способностью быстро переключаться с одной системы мышц на другую; возникает способность переносить двигательные навыки с одного органа на другой, вырабатывать сложные автоматизмы, в к-рых лишние движения отмирают, и предметное действие начинает осуществляться с помощью простой и устойчивой, хотя и пластичной, системы движений. В сложной профессиональной деятельности быстрота и пластичность этих двигательных навыков может достигать своего совершенства. Изменение движений в процессе онтогенеза и сложной профессиональной деятельности, их распад при острых аффективных состояниях и при поражениях высших отделов мозга были предметом целого ряда психологии, исследований. В работах ряда зарубежных и особенно советских исследователей (М. О. Гуревич, Н. А. Бернштейн) к исследованию дви 532
жений были применены точные методы и были прослежены как особенности строения сложных движений, так и лежащие в их основе мозговые механизмы; в ряде работ психологов было, наконец, прослежено и превращение элементарных импульсивных движений и сложное предметное координированное действие, составляющее существенную сторону развития человеческих движений. Таким образом, раздел П., занимающийся исследованием ощущений и движений, показывает, как примитивное сензомоторное единство, бывшее исходной формой поведения на ранних этапах, превратилось у человека под влиянием труда, сложной предметной деятельности в развитую систему праксиса, формирующегося в связи с сознательной познавательной деятельностью.
Психология
интеллектуальных
процессов.
Психологические взгляды на мышление долгое время испытывали на себе влияние формальной логики. Поэтому буржуазная психология 19 в. знала только один вид мышления — абстрактное мышление, выражающееся в формально-логических операциях. Оно изображалось либо как процесс, управляемый соотношением сил самих представлений (Гербарт), формальными законами ассоциаций и апперцепцией (Вундт), либо как особый интенциональный духовный процесс, как чистая функция сознания (Кюльпе, Мессер и др.). Во всех этих случаях изучение мышления было оторвано от анализа того, как развивается конкретная практическая деятельность человека, в которой с различной глубиной отражаются связи и закономерности реального мира. Решительное изменение в состоянии проблемы мышления было связано с появлением конкретных исследований развития интеллектуальных процессов у высших животных и у ребенка.
Еще в середине 19 в. исследования интеллекта были заполнены рядом ложных, антропоморфических представлений; даже в работах Дарвина, Роменса и др. можно найти попытки видеть разумные психич. способности у низших позвоночных, у насекомых и даже у червей.
С распространением механистического естествознания эти взгляды были оставлены, и ученые (Лёб, Торндайк и др.) стали пытаться трактовать психическую жизнь животных как систему вынужденных движений, тропизмов и рефлексов, отрицая у животных даже элементарные зачатки интеллектуальной деятельности. Дальнейшее развитие естествознания показало, однако, явную недостаточность этого подхода. Исследование поведения высших позвоночных и особенно обезьян установило, что уже у них наблюдаются зачатки организованных и интеллектуальных действий.
В. Келеру, Р. Йерксу, а у нас в СССР — Н. Н. Котс, Н. Ю. Войтонису и др. удалось выделить и изучить интеллектуальные действия у человекоподобных обезьян. Характерной чертой этих действий является то, что они совершаются с правильным учетом тех объективных условий, в к-рых действует животное; вместе с тем, они формируются не постепенно в длительном процессе (процесс «проб и ошибок») и не являются результатом специальной дрессировки, но возникают как бы внезапно, в форме своеобразной «догадки». Так, напр., было экспериментально показано^ что если перед человекоподобной обезьяной поместить плод на таком расстоянии, что она не сможет дотянуться до него непосредственно рукой,
