панные среди лесного массива Малмыжского края, удмуртские посёлки вели замкнутую и малодоступную для постороннего глаза жизнь. Разобщённость поселений была такова, что во многие волости доступ открывался только в зимнее время. «Дорог не было, веру начальство не трогало, за ясаком становой не приезжал», — так описывали жизнь своих предков лесные удмурты ещё в 19 в.
Царь Фёдор Иванович (1584—98) особой грамотой освободил удмуртов из-под власти каринских татарских мурз. В 1588 удмурты получили важное право самим привозить дань в Москву и право «местные городовые, мостовые и тюремные Повинности ведать через своих выборных». Из грамоты 1673 видно, что они несли в 7 раз меньше повинностей, чем русское население, — так осторожно к ним относилось московское правительство. Грамота царя Алексея даже предписывала «вотяков во всём от русских людей оберегать, чтоб им никаких обид и налогов чинимо не было». Но в 1713—19 удмурты были уравнены с русским населением в податном отношении введением тяжёлой подушной подати, что вызвало новый отлив их в глубину глазовских и малмыжских лесов.
Попытки обратить удмуртов в христианство насильственными или мирными средствами успеха не имели, и культ воршудов местами сохранял у них своё значение до самой революции.
Мало значения для обрусения удмуртов имела и скудно поставленная при царизме народная школа. Русели удмурты и сливались с русским населением не под влиянием церкви и школы, а под влиянием русского крестьянина-поселенца, когда он приходил в соприкосновение с ними и зачастую даже роднился. Происходило мирное сращение, ассимиляция, в которой руководящую роль играла русская народность. Русское расселение шло сначала в глубину пустынных удмуртских лесов, но затем, в начале 19 в., направилось в более густо заселённые удмуртами пространства по Чепце. Удмурты отходили к югу, в районы1 Елабужский и Сарапулский. Прежнее отступление удмуртов на восток, имевшее характер бегства, в южных районах этого края во вторую половину 19 в. носило уже иной характер. На юге более заметны черты органич. сращения русских с удмуртами.
Относительно сдержанная в 16—17 вв. в своих земельных раздачах царская власть в 18—19 вв. стала щедрой. Земли в У., как и по всей России при царизме, часто являлись фондом для обогащения' представителей династии, влиятельных дворян и нарождавшейся буржуазии. Так, великая княгиня Екатерина Павловна, сестра Александра I, получила 59.556 душ крестьян с землями и угодьями в уездах Яранском, Сарапулском и Нолинском; барон Энгель, граф Коновницын, ген. Модерах получили 19.729 тыс. десятин. Из 39 находившихся в Вятском крае металлургии, заводов 23 принадлежали представителям дворянства, преимущественно крупной дворянской знати. В Глазовском уезде у местных заводчиков, напр., у купца Пастухова, при 2 заводах было почти 37 тыс. десятин земли, у майора Мосолова — почти87 тыс. десятин. Такие большие владения но были исключением.
А. Яковлев.
Народные массы У. неоднократно восставали против эксплоатации. Особенно крупное восстание, охватившее удмуртов и марийцев, происходило в 1557. Оно было направлено одновременно против усиления власти Московского гос-ва, татарских феодалов и своих национальных угнетателей.
В 17 в. восстания продолжались, причёмг народные массы У. выступали в тесном единении с русским крестьянством. Большие волнения среди удмуртов происходили в годы первой крестьянской войны на Руси и выступлений русского народа против иноземной интервенции (1605—18). Удмурты участвовали в восстании Разина (1670—71).
Вызвало отклики в У. и восстание Булавина на Дону (1703). Особенно широким было народное движение в У. во время восстания Пугачёва (1773—75). Начало 19 в. протекало в У. также среди волнений. В 1811—15 в Сарапулском уезде действовали отряды Абдуллы Сапарова, против к-рых царизму пришлось высылать войска. Происходили выступления атамана Файзуллы Мунасыпова.
В 1831 и 1834 имели место большие движения среди русских государственных и удельных крестьян Сарапулского уезда, к к-рому примыкали удмурты. Разгорелись т. н. «картофельные бунты». Против восставших и в этом случае действовали войска. Народные выступления подавлялись при помощи артиллерии. Приобрели огромную популярность имена народных вождей, среди них имя удмурта Хамита Усманова, прославляемого в удмуртских народных легендах.
Крестьянская реформа 1861 не улучшила положения трудящихся У. В итоге реформы крестьяне У. лишились 44% своих дореформенных наделов и для основной их массы более чем в 4 раза, была повышена подушная и оброчная подати. Крестьяне У. в отдельных случаях поднимались на борьбу и в пореформенные годы.
Выступления удмуртов, в особенности их борьба за национальную самобытность, нередко прийимали характер религиозных движений. Порой происходило массовое отпадение крещёных удмуртов от православной церкви, и упорно культивировались народные, нехристианские обряды. Царские чиновники в борьбе с этим движением прибегали к вопиющей клевете, затевали ритуальные процессы против «вотяков». Возмущение всего передового русского общества вызвало знаменитое Мултанское дело (1892—96). Под этим названием получил широкую известность ритуальный процесс против удмуртовжителей с. Старый Мултан Малмыжского уезда Вятской губ., ложно обвинённых в человеческих жертвоприношениях «языческим богам». Следствие тянулось 29 месяцев, за недостаточностью улик дело разбиралось в суде 3 раза и закончилось оправданием обвиняемых. В защите удмуртов принял участие ряд представителей русского передового общества — адвокаты, учёные, писатели, среди них В. Г. Короленко. Значительно ранее в защиту удмуртов выступал другой выдающийся представитель передового русского, общества — А. И. Герцен, отбывавший в У. трёхлетнюю ссылку (1835—37), имевший воз-
