великий князь Владимир б сыновьями, а затем по его приказу были окрещены и киевляне.
Распространение X. за пределами Киева стало однако встречать препятствия: население местами упорно сопротивлялось введению новой веры. В летописях сохранилась старинная новгородская поговорка: «Путята крестил мечой, а Добрыня — огнем». Под знаменем старой «языческой» веры низшйе классы выступали против класса феодалов, вводивших новые формы эксплоатации под знаменем X.: князь с дружиной и «старой чадью» и епископ с духовенством стояли здесь рядом против народной массы, возглавляемой обычно волхвами.
Чем отдаленнее была область, тем в ней упорнее держалось язычество: в деревенской области вятичей (верхнее и среднее течение Оки) до конца 12 в. X. почти не имело успеха; монах-проповедник 12 в. Кукша здесь был убит населением. Еще медленнее и малоуспешнее распространялось X. в областях со смешанным славяно-финским населением. В Ростовской области, в самом Ростове в 12 веке наблюдается даже нечто вроде возврата к дохристианской религии: поднялся бунт против третьего ростовского епископа Леонтия. И если в городах слияние язычества с X. уже налаживалось — языческие обряды объединялись с христианскими (колядаг — рождество, купала — Иванов день, тризна — поминовение умерших с кутьей и блинами), — то в селах язычество и при официальном принятии X. еще сохранилось: на крестьянских могилах почти всего феодального периода (И — 13 вв.) встречаются идольх или своеобразные амулеты (напр. медвежьи кости).
Христианская проповедь оказалась бессильной искоренить дохристианскую религию. Церковные писатели 11—12 вв. постоянно сетуют, что их паства все еще справляет дохристианские праздники, старинные свадебные и поминальные обряды, приносит жертвы дохристианским богам. «Люди все еще жрут бесом и болотам и кладезям», читаем в тогдашних «словах».
Историки X. в России обычно называют такую своеобразную амальгаму христианских й туземных дохристианских религиозных представлений и обрядов'«двоеверием». По выражению проф. Е. Голубинского, оно представляет собой «открытое христианство в соединении с тайным язычеством». Эта общая характеристика двоеверия для 11—12 веков недостаточно точна. Источники заставляют даже историковцерковников признавать, что двоевер киевского периода «молится в храме и под овином, причащается и ест идольские жертвы, обращается то к священнику, то к волхву, постоянно готов снова отпасть в язычество».
Новая православная религия, как и в Византии, с самого своего утверждения в Киевской Руси опиралась на церковную организацию, являвшуюся сколком с византийской и составлявшую часть последней; представители этой организации (духовенство) были все греки.
(Гипотеза Приселкова о происхождении церковной иерархии из болгарской Охриды не подтверждается фактами.) Во главе новой церкви стоял митрополит, подчиненный константинопольскому патриарху.
Митрополита избирали обычно из греков (русскими по происхождению были только два митрополита — Иларион XI, Климент XII) и посвящали в Византии. В избрании митрополита первоначально не участвовали ни русское духовенство ни великий князь. Только с12 века влияние великого князя на поставление митрополита усиливается, и митрополитом (хотя и из Константинополя) назначаются обычно русские кандидаты. Митрополит сначала поселился в Переяславле (ближайший к южной границе населенный пункт), а затем переехал в Киев, где был «стол» великого князя. По областям (в Новгороде, Ростове, Белгороде, Чернигове и Владимире-на-Волыни, а после и Турове и Полоцке), где сидели наместники великих князей, были поставлены епископы, назначавшие по приходам представителей низшего духовенства (священников, редких в старину дьяконов, дьячков). Епископов ставили не только из греков, но и из русских, преимущественно монахов и лиц господствовавшего класса. С развитием феодального строя местные феодалы получили большое влияние на назначение епископов и даже смещали неугодных. Митрополиту и епископам подчинялись помимо приходов и монастыри. Имеется летописное известие о постройке монастырей при Владимире. При Ярославе в Киеве были построены два монастыря — мужской и женский. Около 1071 возник Киево-Печерский монастырь. За ним последовали другие в различных епархиях киевской митрополии. Все они строились боярами и князьями, строились вблизи городов, где только и были пока приверженцы новой веры. Организованная таким образом русская церковь с самого начала становится как бы государством в государстве.
На содержание духовенства отпускаются большие средства — «десятина» от всех государственных сборов; епископам, соборным храмам и особенно монастырям жалуются «земли и села»; наконец церкви предоставляется право суда как над жившим на церковных землях населением (по всяким делам), так и над остальным населением (по некоторым делам, относящимся к вере). Все эти права и пожалования оформляются в княжеских уставах, из к-рых древнейший достоверный — уставная грамота Смоленского князя Ростислава 1150. Тесная связь между русской церковью и господствующим феодальным классом несомненна. Государственная власть пользуется всякой поддержкой церкви: митрополиты, епископы и игумены становятся ближайшими советниками и помощниками князей; князья возвеличиваются духовенством в проповедях и посланиях, в фресковой живописи, даже в иконографии; их деятельность прославляется в монашеских летописях и сказаниях; уже сыновья Владимира (князья Борис и Глеб) провозглашаются (при Ярославе) первыми русскими святыми. Феодальной особенностью русской церкви того времени является развитие местных культов святых. Каждое княжество имело своих местных святых, свои центральные места паломничества и культа. В такой роли являются прежде всего иконы, особенно богородицы, культ к-рой вообще выступает на первое место в феодальный период в церквах как Запада, так и Востока. Ряд областей выдвигает своих местных богородиц: Смоленская, Владимирская, Устюжская и т. д.
Московское княжество считалось состоявшим под покровительством богородицы, и пограничная река Угра называлась поясом пресвятой богородицы. Новгород считался городом св.
Софии, Владимир — Александра Невского, Псков — Троицы, Устюг — Прокопия ит. д. Войны между княжествами считались и войнами между их святыми, иконы брались в плен.
