и при всѣхъ колледжахъ существуютъ, прекрасные газоны съ поразительно-нѣжной зеленью. Въ одномъ изъ такихъ скверовъ нѣкая Американская лэди спросила садовника, какимъ образомъ лужайка можетъ быть доведена до такого удивительнаго совершенства, до такой безукоризненной изумрудности газона. Отвѣтъ былъ слѣдующій: „Если вы будете укатывать ее и орошать правильно втеченіе приблизительно трехъ столѣтій, вы получите совершенно такіе же результаты“. Эдгаръ По, хотя и Американецъ, былъ истиннымъ джентльмэномъ изъ Оксфорда, съ его чудными библіотеками, съ его сѣдыми колледжами, съ его перезвонами башенъ, съ печальными тѣнистыми аллеями изъ тысячелѣтнихъ деревьевъ, и съ роскошными парками, гдѣ каждый день, въ строго-опредѣленномъ порядкѣ, раскрываются новые цвѣты.
Уольтъ Уитманъ, напротивъ, является хаотически юной необузданной и недисциплинированной душой, для которой все вновѣ, для которой Мірозданіе началось только сегодня, убѣдительно только сегодня, заманчиво, цѣнно, при всѣхъ своихъ спутанностяхъ, только сегодня. Онъ любитъ всѣхъ, онъ любитъ все. Его впечатлительность неразборчива и прожорлива, какъ допотопный Левіафанъ. Но, какъ допотопное грузное и грозное чудовище, онъ переноситъ насъ къ утру Мірозданія, и даетъ намъ ощущеніе огромныхъ творческихъ пространствъ Земли и Воды.
Уольтъ Уитманъ воспѣваетъ личность, берущую
и при всех колледжах существуют, прекрасные газоны с поразительно-нежной зеленью. В одном из таких скверов некая Американская леди спросила садовника, каким образом лужайка может быть доведена до такого удивительного совершенства, до такой безукоризненной изумрудности газона. Ответ был следующий: «Если вы будете укатывать ее и орошать правильно в течение приблизительно трех столетий, вы получите совершенно такие же результаты». Эдгар По, хотя и Американец, был истинным джентльменом из Оксфорда, с его чудными библиотеками, с его седыми колледжами, с его перезвонами башен, с печальными тенистыми аллеями из тысячелетних деревьев, и с роскошными парками, где каждый день, в строго-определенном порядке, раскрываются новые цветы.
Уольт Уитман, напротив, является хаотически юной необузданной и недисциплинированной душой, для которой всё внове, для которой Мироздание началось только сегодня, убедительно только сегодня, заманчиво, ценно, при всех своих спутанностях, только сегодня. Он любит всех, он любит всё. Его впечатлительность неразборчива и прожорлива, как допотопный Левиафан. Но, как допотопное грузное и грозное чудовище, он переносит нас к утру Мироздания, и дает нам ощущение огромных творческих пространств Земли и Воды.
Уольт Уитман воспевает личность, берущую
