5 Богъ во дворцѣ Тецкатцонко, мы знаемъ,
Жаждущимъ свѣжій былъ Богъ раздаваемъ,
Тутъ съ шопотомъ плакалъ Огонь:
Не надо, шепталъ онъ, не тронь.
Богъ во дворцѣ Аксаляко, мы знаемъ,
10 Жаждущимъ свѣжій былъ Богъ раздаваемъ,
Шепталъ тутъ и плакалъ Огонь:
Не надо, не надо, не тронь.
5 Бог во дворце Тецкатцонко, мы знаем,
Жаждущим свежий был Бог раздаваем,
Тут с шёпотом плакал Огонь:
Не надо, шептал он, не тронь.
Бог во дворце Аксаляко, мы знаем,
10 Жаждущим свежий был Бог раздаваем,
Шептал тут и плакал Огонь:
Не надо, не надо, не тронь.
О, Ночной Испиватель
Освѣжительной пульке, той крови созрѣвшихъ агавъ.
Свой покровъ золотой, надѣвай же скорѣй, Замедлятель,
Дождь пошли намъ для травъ.
5 Брызжетъ влага живая,
Словно птица Кветцаль, изумрудомъ горитъ кипарисъ,
И зеленою стала змѣя, что была золотая,
Да сіяетъ Маисъ.
Драгоцѣнныхъ каменій
10 Цѣлый токъ. Чу! Напѣвъ. Это юный Маисъ шелеститъ.
Можетъ быть, я уйду, я подъ землю уйду для забвеній,
Тамъ приму новый видъ.
Чальчивитлю подобны,
Изумруду подобны теперь—мое сердце, мой сонъ.
15 Но я въ золото тамъ наряжусь, кину сумракъ загробный,
Вождь несчетныхъ рожденъ.
Дай, Властитель, избытокъ,
Ибо стебли Маиса глядятъ на высокій твой склонъ.
Буду счастливъ, когда я налью тебѣ свѣжій напитокъ,
20 Богъ Дружинъ, ты рожденъ.
О, Ночной Испиватель
Освежительной пульке, той крови созревших агав.
Свой покров золотой, надевай же скорей, Замедлятель,
Дождь пошли нам для трав.
5 Брызжет влага живая,
Словно птица Кветцаль, изумрудом горит кипарис,
И зелёною стала змея, что была золотая,
Да сияет Маис.
Драгоценных камений
10 Целый ток. Чу! Напев. Это юный Маис шелестит.
Может быть, я уйду, я под землю уйду для забвений,
Там приму новый вид.
Чальчивитлю подобны,
Изумруду подобны теперь — моё сердце, мой сон.
15 Но я в золото там наряжусь, кину сумрак загробный,
Вождь несчётных рождён.
Дай, Властитель, избыток,
Ибо стебли Маиса глядят на высокий твой склон.
Буду счастлив, когда я налью тебе свежий напиток,
20 Бог Дружин, ты рождён.
