могу я болѣе ѣсть ничего; сжальтесь же вы надо мною, ибо все движется во рту моемъ, зубы мои и челюсти.
Весьма хорошо, владыка нашъ. Это червь заставляетъ тебя страдать; довольно перемѣнить твою челюсть, вынувъ дурные зубы твоего величества.—Хорошо ли это будетъ—вынимать мои зубы? Ибо лишь съ зубами—я царь, и вся краса моя—въ зубахъ и въ кругломъ шарѣ глазъ моихъ.
Мы вставимъ тотчасъ другіе въ обмѣнъ, кости чистыя и свѣтлыя на мѣсто старыхъ. А эти кости чистыя и свѣтлыя были ничѣмъ инымъ, какъ зернами бѣлаго маиса.
Весьма хорошо: извлекайте же зубы мои, и придите мнѣ на помощь. И тогда извлекли зубы у Семипопугайнаго. Но ему не вставили ничего, кромѣ зеренъ бѣлаго маиса въ обмѣнъ, и тотчасъ всѣ увидѣли, какъ блестятъ эти зерна маиса во рту его.
Тотчасъ величіе его пало, и пересталъ онъ казаться царемъ. Вырвали у него его зубы, что были изъ драгоцѣнныхъ камней и сіяли ослѣпительно во рту его. А когда врачевали глаза Вукуба-Какикса, исцарапали шаръ его глазъ, и вовсе лишили его богатствъ его.
Но не былъ онъ въ состояніи это почувствовать: еще видѣлъ онъ хорошо, но то, въ чемъ была его гордость, было у него отнято, по совѣту Гунахпу и Сбаланкэ, двухъ Юныхъ.
И умеръ тогда Вукубъ-Какиксъ, надменный, между тѣмъ какъ Гунахпу вернулъ себѣ руку свою, и умерла, равно, Чимальматъ, жена Семипопугайнаго.
Таково было разрушеніе роскошествъ Вукуба-Какикса; взялъ у него врачеватель изумруды и камни самоцвѣтные, коими онъ величался на землѣ.
Старецъ и Старица, это содѣлавшіе, были существами чудесными. И взявши вырванныя руки Юныхъ, они вправили ихъ и укрѣпили, и все было хорошо.
Единственно, чтобъ смерть Вукуба-Какикса удостовѣрить, пожелали они дѣйствовать такъ: ибо имъ неугодно было, чтобы столь кичился онъ. И отправились въ путь послѣ сего Юные, свершивши все по слову Сердца Небесъ.
могу я более есть ничего; сжальтесь же вы надо мною, ибо всё движется во рту моем, зубы мои и челюсти.
Весьма хорошо, владыка наш. Это червь заставляет тебя страдать; довольно переменить твою челюсть, вынув дурные зубы твоего величества. — Хорошо ли это будет — вынимать мои зубы? Ибо лишь с зубами — я царь, и вся краса моя — в зубах и в круглом шаре глаз моих.
Мы вставим тотчас другие в обмен, кости чистые и светлые на место старых. А эти кости чистые и светлые были ничем иным, как зернами белого маиса.
Весьма хорошо: извлекайте же зубы мои, и придите мне на помощь. И тогда извлекли зубы у Семипопугайного. Но ему не вставили ничего, кроме зерен белого маиса в обмен, и тотчас все увидели, как блестят эти зерна маиса во рту его.
Тотчас величие его пало, и перестал он казаться царем. Вырвали у него его зубы, что были из драгоценных камней и сияли ослепительно во рту его. А когда врачевали глаза Вукуба-Какикса, исцарапали шар его глаз, и вовсе лишили его богатств его.
Но не был он в состоянии это почувствовать: еще видел он хорошо, но то, в чём была его гордость, было у него отнято, по совету Гунахпу и Сбаланкэ, двух Юных.
И умер тогда Вукуб-Какикс, надменный, между тем как Гунахпу вернул себе руку свою, и умерла, равно, Чимальмат, жена Семипопугайного.
Таково было разрушение роскошеств Вукуба-Какикса; взял у него врачеватель изумруды и камни самоцветные, коими он величался на земле.
Старец и Старица, это соделавшие, были существами чудесными. И взявши вырванные руки Юных, они вправили их и укрепили, и всё было хорошо.
Единственно, чтоб смерть Вукуба-Какикса удостоверить, пожелали они действовать так: ибо им неугодно было, чтобы столь кичился он. И отправились в путь после сего Юные, свершивши всё по слову Сердца Небес.
