Съ тѣхъ поръ, какъ мигъ одинъ, прошли тысячелѣтья,
Смѣшались языки, содвинулись моря.
Но все еще на Свѣтъ не въ силахъ не глядѣть я,
И знаю явственно, пройдутъ еще столѣтья,
30 Я буду все свѣтить, сжигая и горя.
О, да, мнѣ нравится, что бѣло такъ и ало
Горѣнье вѣчное земныхъ и горнихъ странъ.
Молиться Пламени сознанье не устало,
И для блестящаго мнѣ служатъ ритуала
35 Уста горячія, и Солнце, и вулканъ.
Какъ убѣдительна лучей ростущихъ чара,
Когда намъ Солнце вновь бросаетъ жаркій взглядъ,
Неисчерпаемость блистательнаго дара!
И въ красномъ заревѣ побѣднаго пожара
40 Какъ убѣдителенъ, въ оправѣ тьмы, закатъ!
И въ страшныхъ кратерахъ—молитвенные взрывы:
Качаясь въ пропастяхъ, рождаются на днѣ
Колосья пламени, чудовищно-красивы,
И вдругъ взметаются пылающія нивы,
45 Уставъ скрывать свой блескъ въ могучей глубинѣ.
Бѣгутъ колосья ввысь изъ творческаго горна,
И шелестѣнья ихъ слагаются въ напѣвъ,
И стебли жгучіе сплетаются узорно,
И съ свистомъ падаютъ пурпуровыя зерна,
50 Для сна отдѣльности въ той слитности созрѣвъ.
Не то же ль творчество, не то же ли горѣнье,
Не тѣ же ль ужасы, и та же красота
Кидаютъ любящихъ въ безумныя сплетенья,
И заставляютъ ихъ кричать отъ наслажденья,
55 И замыкаютъ имъ безмолвіемъ уста.
С тех пор, как миг один, прошли тысячелетья,
Смешались языки, содвинулись моря.
Но всё ещё на Свет не в силах не глядеть я,
И знаю явственно, пройдут ещё столетья,
30 Я буду всё светить, сжигая и горя.
О, да, мне нравится, что бе́ло так и ало
Горенье вечное земных и горних стран.
Молиться Пламени сознанье не устало,
И для блестящего мне служат ритуала
35 Уста горячие, и Солнце, и вулкан.
Как убедительна лучей растущих чара,
Когда нам Солнце вновь бросает жаркий взгляд,
Неисчерпаемость блистательного дара!
И в красном зареве победного пожара
40 Как убедителен, в оправе тьмы, закат!
И в страшных кратерах — молитвенные взрывы:
Качаясь в пропастях, рождаются на дне
Колосья пламени, чудовищно-красивы,
И вдруг взметаются пылающие нивы,
45 Устав скрывать свой блеск в могучей глубине.
Бегут колосья ввысь из творческого горна,
И шелестенья их слагаются в напев,
И стебли жгучие сплетаются узорно,
И с свистом падают пурпуровые зёрна,
50 Для сна отдельности в той слитности созрев.
Не то же ль творчество, не то же ли горенье,
Не те же ль ужасы, и та же красота
Кидают любящих в безумные сплетенья,
И заставляют их кричать от наслажденья,
55 И замыкают им безмолвием уста.
