Въ порывѣ бѣшенства въ себя принявши Вѣчность,
Въ блаженствѣ сладостномъ истомной слѣпоты,
Они вдругъ чувствуютъ, какъ дышетъ Безконечность,
И въ ихъ сокрытостяхъ, сквозь ласковую млечность,
60 Молніеносные рождаются цвѣты.
Огнепоклонникомъ Судьба мнѣ быть велѣла,
Мечтѣ молитвенной ни въ чемъ преграды нѣтъ.
Единымъ пламенемъ горятъ душа и тѣло,
Глядимъ въ бездонность мы въ узорностяхъ предѣла,
65 На вѣчный праздникъ сновъ зоветъ безбрежный Свѣтъ.
Огонь въ своемъ рожденьи малъ,
Безформенъ, скуденъ, хромъ,
Но ты взгляни, когда онъ, алъ,
Красивымъ исполиномъ всталъ,
5 Когда онъ сталъ Огнемъ!
Огонь обманчивъ, словно духъ:—
Тотъ можетъ встать какъ тѣнь,
Но вдругъ заполнитъ взоръ и слухъ,
И ночь измѣнитъ въ день.
10 Вотъ, былъ въ углу онъ, на полу,
Кривился, дымно-сѣръ,
Но вдругъ блестящей сдѣлалъ мглу,
Удвоилъ свой размѣръ.
Размѣръ мѣняя, опьянилъ
15 Всѣ числа, въ сонъ ихъ сливъ,
И въ блескѣ смѣха, полонъ силъ,
Внезапно сталъ красивъ.
Ты слышишь? слышишь? Онъ поетъ,
Онъ славитъ Красоту,
20 Вотъ—вотъ, до Неба достаетъ,
И вьется налету!
В порыве бешенства в себя принявши Вечность,
В блаженстве сладостном истомной слепоты,
Они вдруг чувствуют, как дышит Бесконечность,
И в их сокрытостях, сквозь ласковую млечность,
60 Молниеносные рождаются цветы.
Огнепоклонником Судьба мне быть велела,
Мечте молитвенной ни в чём преграды нет.
Единым пламенем горят душа и тело,
Глядим в бездонность мы в узорностях предела,
65 На вечный праздник снов зовёт безбрежный Свет.
Огонь в своём рожденьи мал,
Бесформен, скуден, хром,
Но ты взгляни, когда он, ал,
Красивым исполином встал,
5 Когда он стал Огнём!
Огонь обманчив, словно дух: —
Тот может встать как тень,
Но вдруг заполнит взор и слух,
И ночь изменит в день.
10 Вот, был в углу он, на полу,
Кривился, дымно-сер,
Но вдруг блестящей сделал мглу,
Удвоил свой размер.
Размер меняя, опьянил
15 Все числа, в сон их слив,
И в блеске смеха, полон сил,
Внезапно стал красив.
Ты слышишь? слышишь? Он поёт,
Он славит Красоту,
20 Вот — вот, до Неба достаёт,
И вьётся на лету!
