а также оленьихъ роговъ, какія мы часто находили на Чукотскомъ побережьи, особенно на высотахъ“.
Въ каждомъ шатрѣ имѣется шаманскій бубенъ, съ помощью котораго шаманы всѣхъ азіятскихъ племенъ вызываютъ духовъ. Обрядъ вызыванія духовъ и бесѣда съ ними съ цѣлію узнать волю божествъ называется у монголовъ „камланье“, а шаманъ — „камъ“. У чукчей камы, повидимому, не играютъ особой роли. Бубенъ стараются не показывать чужимъ, но въ то же время
съ нимъ обращаются не особенно почтительно. Такъ какъ чукчи, подобно эскимосамъ и другимъ полярнымъ народцамъ, раскинуты по громаднымъ пространствамъ, и отдѣльные роды и семьи ихъ сталкиваются рѣдко, то религія не можетъ имѣть у нихъ большого значенія. Религіозныя вѣрованія, незамѣтно для самихъ людей, служатъ, обыкновенно, къ тому, чтобы пугать людей гнѣвомъ божества и устранять этимъ разныя дѣйствія членовъ племени, напр. насилія, отъ которыхъ
а также оленьих рогов, какие мы часто находили на Чукотском побережье, особенно на высотах».
В каждом шатре имеется шаманский бубен, с помощью которого шаманы всех азиатских племен вызывают духов. Обряд вызывания духов и беседа с ними с целью узнать волю божеств называется у монголов «камланье», а шаман — «кам». У чукчей камы, по-видимому, не играют особой роли. Бубен стараются не показывать чужим, но в то же время
с ним обращаются не особенно почтительно. Так как чукчи, подобно эскимосам и другим полярным народцам, раскинуты по громадным пространствам, и отдельные роды и семьи их сталкиваются редко, то религия не может иметь у них большого значения. Религиозные верования, незаметно для самих людей, служат, обыкновенно, к тому, чтобы пугать людей гневом божества и устранять этим разные действия членов племени, например насилия, от которых
