дѣвъ наконецъ деревянный одно-этажный домъ, который чуть виднелся сквозь сумерки на покрытой снегомъ равнине.
— Да, это онъ, отвѣчалъ мистеръ Сквирсъ. Но здѣсь, любезный Никльби, нѣтъ ни какой надобности называть его голлемъ[1]. Мы употребляемъ это звонкое слово только въ Лондонѣ, а въ нашей сторонѣ мой домъ никому неизвѣстенъ подъ такимъ названіемъ. Вы согласитесь, мой милый, что всякой имѣетъ полное право называть свой домъ какъ онъ хочетъ, хоть островомъ, ежели это ему нравится. Ведь на это нѣтъ запрещения отъ парламента.
У крыльца встрѣтилъ ихъ молодой детина, съ фонаремъ въ рукѣ.
— Это ты, Смайкъ?
— Я, сударь.
— Что̀ же ты едва шевелишься?
— Виноватъ, задремалъ у огня.
— Какъ у огня? Где у васъ огонь?
— Въ кухнѣ, сударь. Барышня сказала, что я могу тамъ погрѣться.
— Барышня—дура! Если бы ты былъ на холодѣ, такъ былъ бы дѣятельнѣе и поворотливѣе.
Между-тѣмъ Николай продолжалъ осматривать печальную наружность дома. Ему показалось, что уже сбываются горькія предчувствія, которыя гнались за нимъ всю дорогу. Онъ задумался и не видалъ, какъ мистеръ Сквирсъ вошелъ въ домъ.
— Что жъ вы нейдете? вскричалъ наконецъ этотъ просвѣтитель юношества, отворивъ немножко дверь и высунувши полголовы: надобно запирать. Видите, какъ холодно.
Николай вскарабкался на изломанные ступеньки. Заложивъ дверь болтомъ, Сквирсъ ввелъ его въ тѣсную
- ↑ Hall значитъ большое зданіе, за̀мокъ, дворецъ, палаты назначенныя для какихъ-нибудь собраній или присутственнаго мѣста.
