— Тебѣ! — вскричала Марія, — интересно знать, когда ты это могъ сдѣлать!
— Это былъ высокій, сильный малый, уроженецъ Африки, настоящій африканскій левъ. Грубый инстинктъ свободы былъ развитъ въ немъ до высшей степени. Звали его Сципіонъ. Никто не могъ ничего съ нимъ подѣлать. Его перепродавали изъ рукъ въ руки, пока, наконецъ, Адольфъ купилъ его, надѣясь справиться съ нимъ. Въ одинъ прекрасный день онъ побилъ надсмотрщика и бѣжалъ въ болота. Я въ то время гостилъ у Альфа, — это было послѣ того, какъ мы раздѣлились. Альфредъ былъ страшно разсерженъ, но я доказывалъ ему, что онъ самъ виноватъ и бился объ закладъ, что я бы смирилъ этого негра; въ концѣ концовъ мы порѣшили, что если я его поймаю, онъ мнѣ отдастъ его для производства моего опыта. Снарядили для поимки его партію въ шесть, семь человѣкъ, съ ружьями и собаками. Знаете, можно охотиться на человѣка съ такимъ же увлеченіемъ, какъ на оленя, все дѣло въ привычкѣ. Въ сущности, я и самъ былъ нѣсколько возбужденъ, хотя отправился только въ роли посредника на тотъ случай, если онъ будетъ пойманъ.
Собаки лаяли и выли, мы рыскали во всѣ стороны и настигли его. Онъ бѣгалъ, прыгалъ, какъ олень, и задалъ таки намъ порядочную гонку; наконецъ его загнали въ непроходимую чащу тростника; тогда онъ сталъ защищаться, и отъ него здорово досталось нашимъ собакамъ. Онъ разбрасывалъ ихъ направо, налѣво и трехъ убилъ голыми руками, но въ эту минуту его сразилъ ружейный выстрѣлъ, и онъ упалъ почти къ моимъ ногамъ раненый, истекая кровью. Несчастный поднялъ на меня взглядъ, въ которомъ было и мужество, и въ то же время отчаяніе. Я удержалъ собакъ и охотниковъ, которые всѣ готовы были наброситься на него, и объявилъ его своимъ плѣнникомъ, иначе его непремѣнно пристрѣлили бы. Потомъ я настоялъ, чтобы Альфредъ исполнилъ свое обѣщаніе, и онъ продалъ мнѣ Сципіона. Я взялъ его къ себѣ, и черезъ двѣ недѣли онъ превратился въ самаго покорнаго и смирнаго человѣка.
— Какъ же ты этого добился? — спросила Марія.
— Очень простымъ способомъ. Я взялъ его въ свою комнату, уложилъ его на хорошую постель, перевязалъ его раны, и самъ ухаживалъ за нимъ, пока не поставилъ его на ноги. А затѣмъ я приготовилъ ему вольную и сказалъ, что онъ можетъ уходить на всѣ четыре стороны.
— И онъ ушелъ? — спросила миссъ Офелія.
— Тебе! — вскричала Мария, — интересно знать, когда ты это мог сделать!
— Это был высокий, сильный малый, уроженец Африки, настоящий африканский лев. Грубый инстинкт свободы был развит в нём до высшей степени. Звали его Сципион. Никто не мог ничего с ним поделать. Его перепродавали из рук в руки, пока, наконец, Адольф купил его, надеясь справиться с ним. В один прекрасный день он побил надсмотрщика и бежал в болота. Я в то время гостил у Альфа, — это было после того, как мы разделились. Альфред был страшно рассержен, но я доказывал ему, что он сам виноват и бился об заклад, что я бы смирил этого негра; в конце концов мы порешили, что если я его поймаю, он мне отдаст его для производства моего опыта. Снарядили для поимки его партию в шесть, семь человек, с ружьями и собаками. Знаете, можно охотиться на человека с таким же увлечением, как на оленя, всё дело в привычке. В сущности, я и сам был несколько возбужден, хотя отправился только в роли посредника на тот случай, если он будет пойман.
Собаки лаяли и выли, мы рыскали во все стороны и настигли его. Он бегал, прыгал, как олень, и задал таки нам порядочную гонку; наконец его загнали в непроходимую чащу тростника; тогда он стал защищаться, и от него здорово досталось нашим собакам. Он разбрасывал их направо, налево и трех убил голыми руками, но в эту минуту его сразил ружейный выстрел, и он упал почти к моим ногам раненый, истекая кровью. Несчастный поднял на меня взгляд, в котором было и мужество, и в то же время отчаяние. Я удержал собак и охотников, которые все готовы были наброситься на него, и объявил его своим пленником, иначе его непременно пристрелили бы. Потом я настоял, чтобы Альфред исполнил свое обещание, и он продал мне Сципиона. Я взял его к себе, и через две недели он превратился в самого покорного и смирного человека.
— Как же ты этого добился? — спросила Мария.
— Очень простым способом. Я взял его в свою комнату, уложил его на хорошую постель, перевязал его раны, и сам ухаживал за ним, пока не поставил его на ноги. А затем я приготовил ему вольную и сказал, что он может уходить на все четыре стороны.
— И он ушел? — спросила мисс Офелия.
