невозмутимою серьезностью затянулъ въ носъ мелодію одного псалма.
— Ура! Браво! Ай да молодецъ! — вскричалъ Гэлей. — Да этотъ мальчишка прямо сокровище, честное слово. Знаете, что я вамъ скажу? — онъ хлопнулъ по плечу мистера Шельби: — прикиньте мнѣ этого мальчишку и мы будемъ квиты. Право слово! Скажите послѣ этого, что я не по чести дѣлаю дѣло!
Въ эту минуту дверь пріотворилась и молодая женщина — квартеронка, лѣтъ двадцати пяти, вошла въ комнату.
Довольно было взглянуть на ребенка и на нее, чтобы убѣдиться, что она его мать.
Тѣ же чудные, черные глаза съ длинными рѣсницами, тѣ же кудри шелковистыхъ, черныхъ волосъ. На ея смуглыхъ щекахъ игралъ румянецъ, который сгустился, когда она замѣтила устремленный на нее взглядъ незнакомца, выражавшій дерзкое, нескрываемое восхищеніе. Платье ея было очень хорошо сшито и вполнѣ обрисовывало ея стройную фигурку. Изящная ручка и стройная ножка не ускользнули отъ зоркихъ глазъ торговца, привыкшаго съ перваго взгляда подмѣчать всѣ статьи красиваго женскаго товара.
— Что тебѣ Элиза? — спросилъ ея господинъ, когда она остановилась и нерѣшительно посмотрѣла на него.
— Извините, сэръ, я искала Гарри. — Мальчикъ подбѣжалъ къ ней и показалъ ей полученныя лакомства, которыя онъ собралъ въ юбочку своего платьица.
— Возьми его, — сказалъ мистеръ Шельби, и она быстро вышла, унося ребенка на рукахъ.
— Чортъ возьми! — вскричалъ торговецъ съ восхищеніемъ. — Вотъ такъ штучка! Вы можете составить себѣ состояніе на этой дѣвчонкѣ въ Орлеанѣ. На моихъ глазахъ тамъ платили тысячи за бабъ, которыя были нисколько не красивѣе этой.
— Я не хочу наживаться на ней, — сухо замѣтилъ мистеръ Шельби. Чтобы перемѣнить разговоръ, онъ откупорилъ новую бутылку вина и спросилъ своего собесѣдника, какъ онъ его находитъ?
— Превосходно, сэръ! первый сортъ! — отвѣчалъ торговецъ; затѣмъ повернулся и фамильярно потрепавъ по плечу мистера Шельби, онъ прибавилъ: — Ну, такъ какъ же насчетъ дѣвчонки-то? сколько мнѣ вамъ за нее дать? сколько вы хотите?
— Мистеръ Гэлей, я ее не продаю, — сказалъ Шельби, — жена не разстанется съ ней, даже если бы вы оцѣнили ее на вѣсъ золота.
— Да, да, женщины всегда такъ говорятъ, потому что онѣ
невозмутимою серьезностью затянул в нос мелодию одного псалма.
— Ура! Браво! Ай да молодец! — вскричал Гэлей. — Да этот мальчишка прямо сокровище, честное слово. Знаете, что я вам скажу? — он хлопнул по плечу мистера Шельби: — прикиньте мне этого мальчишку и мы будем квиты. Право слово! Скажите после этого, что я не по чести делаю дело!
В эту минуту дверь приотворилась и молодая женщина — квартеронка, лет двадцати пяти, вошла в комнату.
Довольно было взглянуть на ребенка и на нее, чтобы убедиться, что она его мать.
Те же чудные, черные глаза с длинными ресницами, те же кудри шелковистых, черных волос. На её смуглых щеках играл румянец, который сгустился, когда она заметила устремленный на нее взгляд незнакомца, выражавший дерзкое, нескрываемое восхищение. Платье её было очень хорошо сшито и вполне обрисовывало её стройную фигурку. Изящная ручка и стройная ножка не ускользнули от зорких глаз торговца, привыкшего с первого взгляда подмечать все статьи красивого женского товара.
— Что тебе Элиза? — спросил её господин, когда она остановилась и нерешительно посмотрела на него.
— Извините, сэр, я искала Гарри. — Мальчик подбежал к ней и показал ей полученные лакомства, которые он собрал в юбочку своего платьица.
— Возьми его, — сказал мистер Шельби, и она быстро вышла, унося ребенка на руках.
— Чёрт возьми! — вскричал торговец с восхищением. — Вот так штучка! Вы можете составить себе состояние на этой девчонке в Орлеане. На моих глазах там платили тысячи за баб, которые были нисколько не красивее этой.
— Я не хочу наживаться на ней, — сухо заметил мистер Шельби. Чтобы переменить разговор, он откупорил новую бутылку вина и спросил своего собеседника, как он его находит?
— Превосходно, сэр! первый сорт! — отвечал торговец; затем повернулся и фамильярно потрепав по плечу мистера Шельби, он прибавил: — Ну, так как же насчет девчонки-то? сколько мне вам за нее дать? сколько вы хотите?
— Мистер Гэлей, я ее не продаю, — сказал Шельби, — жена не расстанется с ней, даже если бы вы оценили ее на вес золота.
— Да, да, женщины всегда так говорят, потому что они
