обезьянъ, отдѣльные самцы прогоняются остальными, но едва ли это могло вести къ тому, чтобы число головъ въ стадѣ оставалось математически точно однимъ и тѣмъ же; этому противорѣчитъ и приведенное выше сообщеніе точнаго наблюдателя Горстфильда.
«Несмотря на почитаніе, которымъ буденгъ вообще пользуется со стороны туземцевъ, они всетаки охотятся за нимъ ради его мѣха. На этихъ охотахъ, устраиваемыхъ обыкновенно старшинами и происходящихъ подъ ихъ руководствомъ, животныхъ убиваютъ камнями изъ пращей и уничтожають часто въ большомъ количествѣ. Туземцы умѣютъ просто, но хорошо выдѣлывать шкуры этихъ обезьянъ и употребляютъ ихъ въ выдѣланномъ видѣ, какъ и европейцы, на чепраки и всякаго рода военныя украшенія; особенно цѣнятся тѣ шкуры, которыя чисто чернаго цвѣта и имѣютъ длинные шелковистые волосы.
«Въ молодости буденгъ поѣдаетъ нѣжные листья различныхъ растеній, въ зрѣломъ возрастѣ - дикіе плоды различнаго рода, которые во множествѣ находятся въ ненаселенныхъ лѣсахъ его родины». Онъ, конечно, не отказывается и отъ животной пищи.
Увидѣвъ въ первый разъ живого буденга въ Амстердамскомъ зоологическом саду, я не узналъ его. Горстфильдъ далъ, къ сожалѣнію, лишь жалкую каррикатуру этой обезьяны, другіе только перепечатывали его рисунокъ; набитыя чучела, которыя я находилъ въ музеяхъ, тоже представляли лишь тѣнь живого животнаго; однимъ словомъ, несмотря на всѣ мысленныя исправленія, которыя я дѣлалъ, разсматривая неудачныя изображенія и чучела, находившіяся въ книгахъ и музеяхъ, я никоимъ образомъ не могъ ожидать, что увижу такое красивое животное, какое имѣлъ передъ собою. Эта обезьяна останавливала на себѣ общее вниманіе зрителей, хотя и не дѣлала ничего такого, чѣмъ могла бы привлечь взоры людей. По моему, не слѣдуетъ такъ осуждать тихій характеръ буденга, какъ это дѣлалъ Горстфильдь; я не думаю, чтобы его, строго говоря, можно было назвать «угрюмымъ». Онъ тихъ и спокоенъ, но въ немъ не замѣтно угрюмости и злобы. Пара, жившая въ Амстердамѣ, всегда неизмѣнно держалась вмѣстѣ. Обыкновенно обѣ обезьяны сидѣли, тѣсно прижавшись другъ къ другу, скорчившись и скрестивъ руки на груди, на высокой поперечной перекладинѣ клѣтки, свѣсивъ внизъ красивые, длинные хвосты. Серьезность ихъ вида увеличивалась своеобразной шапкой волось, которая низко спускается имъ на лицо. Когда имъ показывали пищу, онѣ медленно и осторожно спускались за нею, но при этомъ оставались такими же спокойными и осмотрительными, какъ и всегда. Выраженіе лица ясно указывало на большой умъ; но въ глазахъ недоставало жизни.
Очень оригинально вели себя буденги по отношенію двухъ черныхъ павіановъ (Cynocephalus niger). Эти послѣдніе, подобно всѣмъ своимъ родственникамъ были крайне задорными товарищами и имъ доставляло истинное удовольствіе издѣваться надъ бѣдными буденгами и мучить ихъ. На день неблаговоспитанныхъ павіановъ обыкновенно запирали въ большую обезьянью клѣтку и тогда безобидные явайцы могли оставаться въ покоѣ и наслаждаться жизнью; но какъ только к нимъ появлялись ихъ товарищи по ночлегу, тотчасъ поднимались шумъ и тревога. Оба буденга подползали другъ къ другу и обхватывали одинъ другого руками. Павіаны вспрыгивали на нихъ, садились верхомъ, давали имъ пощечины, пинки въ бокъ, тянули за хвость; особеннымъ удовольствіемъ было для нихъ - разъединить буденговъ. Для этой цѣли они лазали по бѣднымъ животным, какъ по древеснымъ вѣтвямъ, крѣпко вцѣплялись имъ въ волосы и встискивались между спокойно сидѣвшими буденгами, пока наконецъ эти послѣдніе не
