мени. Обладая тонко развитым художественным вкусом, Пейреск, вместе с тем, представлял собою и незаурядного ученого, отличавшегося удивительною трезвостью мысли. Он первый, можно сказать, вполне ясно понял все важное значение вещественных памятников прошлого, не делая между ними какого-либо различия в зависимости от того, принадлежат ли они к памятникам „большого“ или „мелкого“ искусства. Пейреск первый указал на важное значение точного обмера памятников архитектуры, точных копий памятников скульптуры в гипсовых их слепках. С одинаковым рвением собирал Пейреск памятники старины родного Прованса, Италии, греческого Востока, в том числе Египта и Месопотамии. Он пробовал даже разбирать иероглифы и клинопись. К сожалению, всю массу своих знаний и практической опытности Пейреск не удосужился, или не пожелал, изложить в виде какого-либо общего, связного труда, для которого обильные материалы должно было доставить оставленное им богатое ученое наследие, хранящееся ныне в библиотеке в Карпантра (Carpentras).
Поколением спустя после Пейреска (ум. в 1637 г.) выступил на ученое поприще Жан Спон (Spon), уроженец Лиона. Это был человек чрезвычайно разносторонних интересов, восторженный поклонник старины, неутомимый исследователь. Свою первоначальную профессию врача Спон скоро променял на занятия ученого антиквария. Сначала он заинтересовался древностями Лиона, а затем, в 70 гг. XVII в., все свое внимание обратил на Восток, в частности на Грецию. В сопровождении нескольких англичан, Спон посетил многие из островов Архипелага, Константинополь, Смирну, Эфес, Афины и другие места Греции и с богатою собранною им добычею, преимущественно в виде тщательно скопированных им надписей, вернулся на родину, где и занялся обработкою своего главного труда „Miscellanea eruditae antiquitatis“, пока, из-за начавшихся религиозных гонений, не был вынужден покинуть Францию.
Спон работал на свой страх и риск. Но уже во второй половине XVII в. во Франции положено было начало организованной коллективной работе, в виде основанных там „Академии архитектуры“, „Академии живописи и скульптуры“ и, в особенности, „Академии надписей“ (Académie des inscriptions et belles-lettres). Предпринимались французами и большие экспедиции на Восток. Из них особенно важною оказалась экспедиция маркиза Нуантеля (Nointel), во время которой исполнены были рисунки с Парфенона, стоявшего тогда, в 1670 г., еще не поврежденными (см. ниже).
К началу XVIII в. разрозненного антикварного материала накопилось столько, что являлась потребность об‘единить его в одном,
