ослабнымъ подвигомъ преобразовалъ до возможно полнаго проникновенія волею Божіей. Образъ полноты этого проникновенія—Богочеловѣкъ, пришедшій „творить не свою волю, но пославшаго Его Отца“ и „грядущій во имя Господне“.
Различіе между христіанствомъ (по крайней мѣрѣ, въ этическомъ его ученіи) и интеллигентскимъ героизмомъ, исторически заимствовавшимъ у христіанства нѣкоторые изъ самыхъ основныхъ своихъ догматовъ—и прежде всего идею о равноцѣнности людей, объ абсолютномъ достоинствѣ человѣческой личности, о равенствѣ и братствѣ, теперь вообще склонны скорѣе преуменьшать, нежели преувеличивать. Этому содѣйствовало, прежде всего, интеллигентское непониманіе всей дѣйствительной пропасти между атеизмомъ и христіанствомъ, благодаря чему не разъ „исправляли“ съ обычной самоувѣренностью образъ Христа, освобождая его отъ „церковныхъ искаженій“ изображая его соціалъ-демократомъ или соціалистомъ-революціонеромъ. Примѣръ этому подалъ еще отецъ русской интеллигенціи Бѣлинскій[1]. Эта безвкусная и для религіознаго чувства невыносимая операція производилась не разъ. Впрочемъ, сама интеллигенція этимъ сближеніемъ какъ таковымъ нисколько и не интересуется, прибѣгая къ нему преимущественно въ политическихъ цѣляхъ или же ради удобства „агитаціи“.
Гораздо тоньше и соблазнительнѣе другая, не менѣе кощунственная ложь, которая въ разныхъ формахъ стала повторяться особенно часто послѣднее время, именно то утвержденіе, что интеллигентскій максимализмъ и революціонность, духовной основой которыхъ является, какъ мы видѣли, атеизмъ, въ сущности отличается отъ христіанства только религіозной неосознанностью. Достаточно будто бы имя Маркса
- ↑ Бѣлинскій писалъ въ знаменитомъ письмѣ своемъ къ Гоголю, этомъ пламенномъ и классическомъ выраженіи интеллигентскаго настроенія: «что вы нашли общаго между Христомъ и какою-нибудь, а тѣмъ болѣе православною церковью? Онъ первый возвѣстилъ людямъ ученіе свободы, равенства и братства и мученичествомъ запечатлѣлъ, утвердилъ истину своего ученія… Но смыслъ Христова ученія открытъ философскимъ движеніемъ прошлаго вѣка“. (В. Г. Бѣлинскій. Письмо къ Гоголю. Съ предисловіемъ С. А. Венгерова. С.-П.Б. 1905, стр. 13).
ослабным подвигом преобразовал до возможно полного проникновения волею Божией. Образ полноты этого проникновения — Богочеловек, пришедший «творить не свою волю, но пославшего Его Отца» и «грядущий во имя Господне».
Различие между христианством (по крайней мере, в этическом его учении) и интеллигентским героизмом, исторически заимствовавшим у христианства некоторые из самых основных своих догматов — и прежде всего идею о равноценности людей, об абсолютном достоинстве человеческой личности, о равенстве и братстве, теперь вообще склонны скорее преуменьшать, нежели преувеличивать. Этому содействовало, прежде всего, интеллигентское непонимание всей действительной пропасти между атеизмом и христианством, благодаря чему не раз «исправляли» с обычной самоуверенностью образ Христа, освобождая его от «церковных искажений» изображая его социал-демократом или социалистом-революционером. Пример этому подал ещё отец русской интеллигенции Белинский[1]. Эта безвкусная и для религиозного чувства невыносимая операция производилась не раз. Впрочем, сама интеллигенция этим сближением как таковым нисколько и не интересуется, прибегая к нему преимущественно в политических целях или же ради удобства «агитации».
Гораздо тоньше и соблазнительнее другая, не менее кощунственная ложь, которая в разных формах стала повторяться особенно часто последнее время, именно то утверждение, что интеллигентский максимализм и революционность, духовной основой которых является, как мы видели, атеизм, в сущности отличается от христианства только религиозной неосознанностью. Достаточно будто бы имя Маркса
- ↑ Белинский писал в знаменитом письме своём к Гоголю, этом пламенном и классическом выражении интеллигентского настроения: «что вы нашли общего между Христом и какою-нибудь, а тем более православною церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения… Но смысл Христова учения открыт философским движением прошлого века». (В. Г. Белинский. Письмо к Гоголю. С предисловием С. А. Венгерова. С.-П.Б. 1905, стр. 13).
