штрихи, то выходили все ― то литовская хата, то дворъ шляхтича, то деревенская церковь («Что умѣю набрасывать». VII. 220). Общепризнанное господство, безспорная дань бываютъ чаще удѣломъ вовсе не самыхъ способныхъ, не самыхъ чистыхъ дѣятелей, а скорѣе тѣхъ, кто ловче правилъ своей ладьёй, съ оглядкой, чтобы ни на кого не натолкнуться, кто не бросался съ лирой, какъ съ оружіемъ ― въ борьбу противоположныхъ интересовъ. Міромъ управляетъ законъ обмѣна услугъ, и люди держатся правила ― какъ ты мнѣ, такъ и я тебѣ; можно получить въ обладаніе всѣ сокровища міра, но не иначе, какъ исполнивъ условіе искусителя (Ев. св. Луки. IV. 7): «аще поклонишься, будутъ твоя вся».
Между тѣмъ Кондратовичъ, который продавалъ жидамъ еще ненаписанныя, а только задуманныя произведенія, который съ благодарностью бралъ пособія отъ тѣхъ, о комъ былъ убѣжденъ, что они давали отъ души, не унижая пріемлющаго, этотъ самый Кондратовичъ только и думалъ, какъ бы не согнуть шеи и не уронить своей пѣсни. Отсюда и произошло, что люди, стоявшіе на высшей общественной ступени по происхожденію и богатству, тѣ люди, о которыхъ онъ прямо говорилъ, что пишетъ не для нихъ, они и не взяли на себя почина въ устройствѣ національной подписки въ пользу бѣдствовавшаго поэта, единственной формы пожертвованія, какую Кондратовичъ могъ принять безъ чувства униженія. А что подобная складчина была вполнѣ возможна при условіяхъ 1862 года, о томъ свидѣтельствуетъ фактъ, что состоялась же она въ пользу семьи поэта, когда извѣстіе о его смерти наэлектризовало общественное настроеніе. Посыпались на могилу цвѣты, раскрылись карманы, возникъ и литературный надгробный памятникъ.
Прекраснымъ фундаментомъ для него послужило варшавское изданіе «Стихотвореній» Кондратовича, вышедшее въ 10 томахъ въ 1872 году, весьма старательно собранныхъ и размѣщенныхъ въ хронологическомъ по-
