то могу взять васъ въ клоуны. Вы поймете, другъ мой, во Франціи показываютъ иностранныхъ шутовъ, а за границей — французскихъ.
— А!
— Вы кажется сильны?
— Въ особенности когда встаю изъ-за стола.
— Умѣете вы пѣть?
— Да, отвѣчалъ Паспарту, который нѣкогда участвовалъ въ уличныхъ концертахъ.
— Но умѣете ли вы пѣть внизъ головой, съ вертящимся волчкомъ на подошвѣ лѣвой ноги, и съ саблей поставленной вертикально на подошвѣ правой.
— Еще бы не умѣть! отвѣчалъ Паспарту, припоминая первыя экзерциціи своей юности.
— Въ этомъ, видите, заключается все нужное! отвѣчалъ почтенный Батулькаръ.
Условіе было заключено hic et nunc.
Наконецъ Паспарту нашелъ себѣ положеніе. Онъ приглашенъ былъ все дѣлать въ пресловутой японской труппѣ. Оно было не совсѣмъ лестно, но за то онъ черезъ недѣлю могъ отправиться въ Санъ-Франсиско.
Представленіе возвѣщенное съ большимъ шумомъ почтеннымъ Батулькаромъ должно было начаться въ три часа, и вскорѣ громадные инструменты японскаго оркестра, барабаны и тамъ-тамы, загремѣли у дверей. Понятно что Паспарту не могъ изучить роли, но онъ долженъ былъ служить своими могучими плечами въ большей экзерциціи „человѣческій гроздъ“, исполняемой Долгоносыми чтителями божества Тингу. Эта great attraction представленія должна была заключить рядъ экспериментовъ.
Задолго до трехъ часовъ зрители наполнили обширный балаганъ. Европейцы и туземцы, Китайцы и Японцы, мущины, женщины и дѣти бросались на узкія скамейки и въ ложи, расположенныя насупротивъ сцены. Музыканты вошли внутрь балагана, и оркестръ яростно гремѣлъ на своихъ тамъ-тамахъ, гонгахъ, тамбуринахъ и флейтахъ.
Представленіе это не отличалось отъ всѣхъ прочихъ акробатическихъ штукъ. Японцы великіе искусники въ этомъ дѣлѣ, и безполезно было бы описывать всѣ дѣйствія акробатовъ и гимнастовъ съ лѣстницами, шарами, бочками и проч. Но главною прелестью представленія была выставка этихъ