танъ любезно прислалъ гардемаринамъ несколько бутылокъ сиропа и аршада, и всѣ съ жадностью утоляютъ жажду.
Бѣдные кочегары, стоявшіе вахты по два часа, едва выдерживаютъ и эти часы въ пеклѣ кочегарной, и многихъ безъ чувствъ выносятъ наверхъ и обливаютъ водой.
Нѣсколько охотниковъматросовъ сидятъ на всѣхъ марсахъ и салингахъ, сторожа открытіе берега. Первому, кто увидитъ берегъ, обѣщана была капитаномъ денежная награда—пять долларовъ.
И вотъ въ исходѣ двѣнадцатаго часа съ форъ-салинга раздался веселый окрикъ:
— Берегъ!
Съ мостика посмотрѣли въ трубу. Действительно впереди на горизонтѣ сѣрѣлась тонкая полоска земли.
— Берегъ! Берегъ! разнеслось по всему корвету. Всѣ офицеры выскочили наверхъ и направили бинокли на эту желанную полоску.
Въ эту минуту Ашанину невольно вспомнилось, какую сумасшедшую радость должны были испытать Колумбовы спутники, когда услыхали этотъ крикъ и, полные счастья, стали молиться.
— Берегъ, братцы, берегъ! повторяли и матросы.
Въ четыре часа корветъ вошелъ въ Зондскій проливъ.
Чудная картина открылась передъ глазами, особенно ночью, когда взошла луна. Корветъ шелъ между островами, освѣщенными серебристымъ свѣтомъ. Кругомъ стояла тишина. Штиль былъмертвый. Миріады звѣздъ смотрѣли сверху, и между ними особенно хорошо было созвѣздіе Южнаго Креста, лившее свой нѣжный свѣтъ съ какою-то чарующею прелестью. Вода сверкала по бокамъ и сзади корвета бриліантовыми лентами.
На утро Ашанинъ увидѣлъ нѣчто сказочное по своей красотѣ. Корветъ шелъ точно среди сада, между безчисленныхъ кудрявыхъ острововъ и островковъ, сверкавшимъ подъ
