Но именно въ то время, когда окончательно было порѣшено преслѣдовать чудовище, это чудовище перестало показываться. Цѣлыхъ два мѣсяца о немъ не было ни слуху, ни духу. Ни одинъ корабль съ нимъ не встрѣтился. Однозубъ какъ будто провѣдалъ о состоявшемся противъ него заговорѣ. Нѣкоторые шутники увѣряли, что коварный нарвалъ перехватилъ какую нибудь телеграмму, въ которой о немъ говорилось (о немъ говорили и въ телеграммахъ!) и принялъ свои мѣры.
И такъ, фрегатъ былъ снаряженъ для далекаго плаванья, снабженъ самыми страшными рыболовными орудіями, а въ какую сторону направлять путь — было неизвѣстно. Нетерпѣніе возрастало съ каждымъ днемъ, съ каждымъ часомъ. Наконецъ, 2 іюля получено было извѣстіе, что пароходъ по линіи отъ Сан-Франциско въ Калифорніи до Шангая три недѣли тому назадъ встрѣтилъ чудовище въ сѣверныхъ моряхъ Тихаго Океана.
Это извѣстіе несказанно всѣхъ взволновало. Капитану Фаррагюту не дали и на двадцать четыре часа отсрочки. Всѣ запасы уже были на кораблѣ, камеры переполнены каменнымъ углемъ, экипажъ въ полномъ составѣ и весь на лицо. Оставалось только затопить печи, развести пары да и отчаливать. Нетерпѣнье было лихорадочное, и теперь не простили бы капитану даже нѣсколькихъ часовъ промедленія, да и самому Фаррагюту хотѣлось поскорѣе выступить въ море.
За три часа до отплытія „Авраама Линкольна“ я получилъ вотъ такое письмо:
„Господину Аронаксу, профессору Парижскаго Музея.
„Милостивый Государь!
„Если вы пожелаете присоединиться къ экспедиціи „Авраама Линкольна“, то правительству Соединенныхъ Штатовъ будетъ очень пріятно видѣть, что Франція въ вашемъ лицѣ приметъ участіе въ нашемъ предпріятіи. Капитанъ Фаррагютъ предоставляетъ въ ваше полное распоряженіе отдѣльную каюту.
„Секретарь морского вѣдомства“.
