Хотя я былъ нѣсколько ошеломленъ неожиданнымъ кувыркомъ, я, тѣмъ не менѣе, нисколько не потерялъ сознанія.
Меня тотчасъ же увлекло на глубину около двадцати футовъ. Я не хочу ставить себя выше Байрона и Эдгара По, но я все-таки пловецъ изрядный, и окунувшись вышеописаннымъ образомъ, я не потерялся. Я принялся работать пятками и опять всплылъ на поверхность.
Разумѣется, первымъ моимъ дѣломъ было искать глазами фрегата. Замѣтилъ ли экипажъ мое исчезновеніе? Повернулъ ли „Авраамъ Линкольнъ“ на другой галсъ? Спустилъ ли капитанъ Фаррагютъ шлюпку на море? Есть ли у меня надежда на спасеніе?
Кругомъ была совершенная темь. Я, впрочемъ, разсмотрѣлъ черную массу, которая исчезала на востокѣ.
Это былъ фрегатъ.
Я, значитъ, погибъ!
— Помогите! помогите! закричалъ я, принимаясь плыть вслѣдъ за „Авраамомъ Линкольномъ“.
Одежда очень затрудняла мои движенія; она прилипала къ моему тѣлу, словно связывала меня по рукамъ и по ногамъ.
Я шелъ ко дну, я задыхался!
— Помогите!
Это былъ мой послѣдній крикъ. Мнѣ захлеснуло ротъ водой. Я началъ биться, но бездна меня втягивала.
Вдругъ мощная рука схватила меня за платье, вытащила на поверхность и я услыхалъ, — да, услыхалъ, эти слова, сказанныя мнѣ на ухо:
— Коли ихъ честь обопрется на мое плечо, такъ ихъ честь поплыветъ лучше.
Я схватился за своего вѣрнаго Консейля.
— Это ты? говорю ему: — это ты?
